Я – твой должник - [5]

И при виде него у меня внутри, как обычно, что-то сжимается, словно надо мной хлопает крыльями стая воронья. Недостойная. Виноватая. Мелкая. Никчемная.

Ничего нового. Большой братец вечно вызывает у меня такие чувства, а как же иначе? Так и должно быть, если я верю, что на первом месте всегда семья. И я преданно следую этому кредо, как бы это ни бывало больно.

И больнее всего то, что Джейк успешен, а я неудачница. Он занялся импортом-экспортом, не получив в поддержку ни пенни. Он нажился на бесшовных трусиках, сбагрив их в магазин уцененных товаров. Это у него сверкающая машина, визитные карточки и деловое администрирование (ну, почти).

А я взяла заем у мамы («наше наследство», как выражается Джейк), попыталась заниматься кейтерингом и с треском провалилась. И до сих пор не вернула денег.

Меня не назовешь паршивой овцой. Это было бы гламурно и интригующе, но я просто тупая овца, которая до сих пор держит под кроватью зеленые фартуки с логотипом «Еда от Фарр» (все остальное я распродала, только от этих никак не избавлюсь). Оказываясь рядом с Джейком, я чувствую себя еще более глупой и тормознутой. Без шуток. Рта при нем не смею раскрыть, а если рискну, то заикаюсь.

У меня есть свои мнения, идеи. Действительно. Когда я сама — или с мамой — руковожу магазином, то могу отдавать указания. Я способна заявить о себе. Но при Джейке, а иногда и при Николь, я дважды подумаю, прежде чем открыть рот. Потому что в воздухе повиснет невысказанное: «Тебе откуда знать? Ты все дела провалила».

Единственный человек, кто держится так, словно ничего не случилось и я все еще что-то значу, — это мама. Не знаю, как бы я выдержала, если бы не она.

— Ребята! — приветствует Джейк своих гостей. — Вы уже здесь! Чао!

«Чао». Вот как он с ними общается. Мы воспитывались в одной семье, но мне в голову не придет загнуть такое.

— Джейк! — Клайв хлопает его по спине. — Дружище!

— И это ты называешь Ноттинг-Хиллом? — смеется Саймон, пожимая ему руку. — Это же хренов Эктон!

— Это лишь начало новой империи, — широко ухмыляется Джейк.

Он бросает в мою сторону быстрый взгляд, в котором явственно читается: «Надеюсь, ты меня не подставила».

Я отвечаю ему взглядом: «Что за „Ноттинг-Хилл: семейные деликатесы“ такие?» Но теперь он меня в упор не видит.

Джейк частенько игнорирует меня при своих крутых дружках. Может, опасается, что я поймаю его на вранье. Я этого никогда не делаю: семья на первом месте! — но всегда подмечаю, когда он передергивает. Рассказывает, например, про свою «школу грамоты» — на самом деле это был компьютер. Или упоминает «уголок на природе». Понятия не имею, о чем он — наверное, о нужнике в мамином саду.

— Так вот они, эти знаменитые масла! — восклицает Джейк. — Фантастико!

— Видел бы ты плантации! — с энтузиазмом подхватывает Саймон. — Закачаешься!

— Охотно бы взглянул, — с издевкой говорит Джейк. — Обожаю эти края.

Не припомню, чтобы Джейк хоть когда-нибудь бывал в Италии, но говорить об этом явно не стоит.

— Ты в курсе, что бутылка стоит девяносто пять фунтов? — подвожу я разговор к делу. — Вряд ли наши клиенты могут позволить себе такое.

Он раздраженно морщится, и я понимаю причину. Наши реальные, экономные покупатели Джейка не волнуют. Ему подавай выдуманных клиентов-миллионеров.

— Но если вы намерены расширяться, то вот что вам нужно. — Клайв похлопывает по бутылке. — Вкус феноменальный, ведь Фикси подтвердит?

— Вкус отменный, — говорю я. — Изысканный. Просто я… вы понимаете. Примут ли это наши покупатели?

Конечно, голос у меня срывается. Я задаю вопросы вместо того, чтобы констатировать факты. Так на меня действует присутствие Джейка. И я себя ненавижу за это: кажется, будто я в себе не уверена. А я уверена!

— Научатся принимать, — обрывает меня Джейк. — Будем проводить дегустации, всякие такие штуки…

Он поворачивается к Клайву и Саймону.

— Мы обязательно сделаем заказ, парни, вопрос только на сколько.

Меня охватывает паника. Мы не можем вот так с места в карьер делать заказы, особенно когда мамы рядом нет!

— Джейк, может, сначала обсудим? — отваживаюсь я.

— Нечего обсуждать, — огрызается он, и на лице у него написано: «Заткнись!»

О господи! Пускай воронье хлопает меня крыльями по лицу, надо держаться. Ради мамы.

— Я только… — Голос опять дрожит, и я откашливаюсь. — Наши покупатели приходят сюда за товарами по разумной цене. Роскошь им не нужна.

— Значит, будем их учить, — отрезает Джейк. — Образовывать. Приучать их рецепторы к более тонким вкусам.

Он хватает кусок хлеба, льет на него масло из бутылки за пять девяносто девять, и прежде чем кто-нибудь успевает сказать хоть слово, отправляет его в рот.

— Это же грандиозно, — мычит он с набитым ртом. — Совсем другой уровень! Такое богатство оттенков! Ты просто вкушаешь качество! Парни! Что я могу сказать! Мои поздравления! Я впечатлен.

Он протягивает руку, но ни Саймон, ни Клайв ее не жмут. Они так потрясены, что и шевельнуться не могут.

— Которое это было? — спрашивает Джейк, наконец дожевав. — Самое дорогое?

Тишина. Я не могу поднять глаза. Меня просто скручивает от стыда за Джейка.

Но чего у крутых ребят не отнять — манеры у них безупречные. Клайв, не поведя бровью, спасает ситуацию.