Я - тьма - [15]

У них на нас планы.

Они уже победили.

Их ярость уничтожает все вокруг, но сами они не теряют рассудка.

Они идут по сухим руслам рек в бриллиантовых кольцах и нарядной одежде. Ссутулившись, они выбираются на улицы с тележками для покупок и в дурацких ботинках. Они ходят среди нас — именно поэтому их так трудно обнаружить. Это может быть член семьи. Возлюбленный. Ребенок. Так они выживают — а мы умираем. Они куда умнее нас.

Они здесь уже очень, очень давно.

Как животные, они почувствовали приближение землетрясения. Они смаковали вкус страха. Он зажег в них искорку. Хаос. Милая, прелестная, сладостная анархия. Время ринуться вперед. Приготовить все для резни. Отправить своих вестников. Достаточно времени, чтобы все продумать. Они собрались и организовали атаку. Им не надо было даже рассылать приглашения.

Это был идеальный план. Они стали именно тем оружием, о котором нас предупреждали. Они прячутся у вас в кладовке и подпитывают наши страхи. Они таятся и в гостиных, и в переулках. Они сидят напротив нас в кафе и толкают нас локтями, торопясь на автобус.

Они — наши темные мысли, которые мы стараемся не замечать. Мы не обращали на них внимания, но они не исчезли. Они окрепли. Набрали силу. С ними стало невозможно не считаться.

Я чувствую их внутри себя. Голоса нашептывают мне в уши тайны, и те спускаются вниз по позвоночнику. У меня в желудке копошатся тысячи насекомых. В кишечнике суетятся мыши. Тараканы ползают по глазным венам. В голове я слышу крики — и все же они не громче шепота. Я не в силах дышать. Не в силах думать.

Меня пожирают заживо.

Я жду смерти. Она должна стать облегчением.

Мейсон

Около двух часов ночи мама Мейсона испустила последний вздох. Никто не заметил этого и не подошел к ней. Но даже если бы заметили, вряд ли смогли бы что-то предпринять: морги были забиты до отказа. За шесть часов Мейсон не увидел ни единого врача или медбрата. В больнице царил хаос.

Мейсон держал маму за руку, когда ее не стало. Он просидел возле ее кровати всю ночь, не в силах ничем помочь, — оставалось только смотреть, как поднимается и опускается ее грудь, пока работал аппарат искусственного дыхания.

За прошедшие двадцать четыре часа умерли тысячи человек. Может, даже десятки тысяч — Мейсон слышал, как в коридорах медсестры говорили о землетрясении. Но у него не было знакомых на Западном побережье. К тому же его занимали более важные вещи. Известия о смерти незнакомых людей сейчас не слишком его огорчили.

Но когда ряды умерших пополнила мама, мир перевернулся.

Он держал телевизор включенным, стараясь понять, что происходит. Передавали, что бомбы взорвались в ста двадцати трех школах. Люди бросались словами «терроризм», «массовое самоубийство», «преступный заговор», но до сих пор не появилось никаких доказательств того, что взрывы были чем-то связаны между собой.

Затем последовали землетрясения — сразу шесть в разных частях света. Каждое из них достигало минимум девяти с половиной баллов. Западное побережье было разрушено. Землетрясения вызвали цунами. По слухам, смыло большую часть Гавайских островов, а в Азии жертвы исчислялись миллионами.

По телевизору не показывали обычные передачи. Тысячи каналов по всему миру не транслировали ничего, кроме новостей.

Но все это нисколько не волновало Мейсона, который прижимался к холодеющей руке матери.

Все его друзья погибли. Лишь горстке людей удалось выбраться из школы. Погибли и учителя — даже мистер Йен со своей помятой «Хондой Цивик».

Происходило что-то ужасное, но Мейсон о том не думал.

За несколько часов до этого он вылез из такси возле супермаркета и дошел до школы. Все вокруг казалось нереальным — Мейсон думал, не провалился ли он случайно в чей-нибудь жуткий сон. Небо над головой потемнело и потяжелело. Над школой висело черное облако дыма и пепла. Воздух обжигал горло. У Мейсона закружилась голова, и он дважды споткнулся и чуть не упал, прежде чем его легкие и мозг приспособились к нехватке кислорода.

Руины школы лежали перед ним — груда горящих обломков. Никто не заметил Мейсона, когда он пересек ограждение и прошел к спортивному залу. Пожарные были заняты, полицейские пытались сдержать толпу паникующих родителей и любопытных зевак. Врачи «скорой помощи» метались туда-сюда, но выживших было совсем немного, и перевозить в переполненные больницы почти никого не пришлось.

Хаос.

Мейсон шел мимо зажженных свечей, цветов и фотографий бывших одноклассников и друзей. Он увидел отца Тома — тот разговаривал с другим мужчиной — и его мать, которая не могла сдержать рыданий. Мейсон поспешил уйти, пока его никто не заметил. Он не хотел пускаться в объяснения, как он остался в живых.

Спортзал был в задней части здания, и Мейсон направился туда, не обращая внимания на то, что его обдавало жаром. Что он искал? Он и сам не мог ответить. Оставалась еще крошечная надежда на то, что кому-то из друзей удалось бежать. Не мог ведь он рассчитывать, что увидит, как чудом оставшихся в живых вытаскивают из-под обломков!

— Мне просто надо это видеть, — сказал он вслух.

Парковка за школой была пугающе безлюдной. Сотни автомобилей — где-то там, среди месива металла и бетона, стоит и его машина. Если бы Мейсона остановили, он сказал бы, что пришел за ней. Достав из кармана ключи от машины, он двигался максимально близко к зданию, пытаясь высмотреть хоть какие-то признаки жизни.