Я теперь буду вместо неё - [40]

— Пошёл ты! — Резко расслабившись, я вырвалась из его рук и быстро повалила его на пол, прижав своим небольшим весом. Его секундной растерянности хватило на то, чтобы я побежала к двери. Ну, разумеется, она была закрыта! Обернувшись, я увидела разъяренное лицо и тут же его руку на моей голове, а затем удар об железную дверь. И тут уже понесло меня. Красная пелена закрыла глаза и непонятно, кровь это или просто злость, я дернулась вниз, оставив клок волос у него в руке, и схватила кирпич. Тут же я ударила его им, хорошенько замахнувшись снизу вверх, удар пришёлся на правую сторону рядом с виском и парень рухнул на пол.

(где-нибудь отсюда, можно читать под "Флер — Я уснула в камере пыток")

Слышу лишь хриплое дыхание и пульсирующую кровь в висках. Обшарив его карманы, нашла ключи и вышла на улицу, тут же упав. Пять, десять, тридцать минут. Я не знаю, сколько лежу так. Когда очнулась, то не смогла открыть глаза, странно, что тот парень ещё не вышел. А может, он что-то со мной сделал и потому я ослепла? Нет, не в этом дело.

Ногтями и соскребла с лица запекшуюся кровь и тут же она с новой силой засочилась с содранной щеки. На глаза натекла кровь с головы, а волосы превратились в один большой колтун. Чёрт, как же раскалывается голова, сильно он меня приложил. Воду, слышу воду, но темно, хоть глаз выколи, только вдалеке вижу свет города. Уже стемнело, понятия не имею, сколько сейчас времени. Ладно, не буду умываться, упаду ещё и утону.

Одна нога, вторая, отлично, стою. И куда дальше? На помощь звать некого, сумки своей я внутри не видела, а значит, и позвонить не смогу. Просить подвезти, всё равно, что добровольно сдаться в лапы какому-нибудь психу, в таком-то виде!

Я пошла вдоль перил, видимо, это какой-то загородный склад и сейчас я иду по пирсу. Холодно, он всё-таки порвал мою блузку, надо дойти домой незамеченной. Как же всё кружится и болит, чёртовы туфли! Нафиг их, босиком пойду! Всё равно хуже уже некуда.

Прошло минут двадцать, прежде чем я дошла до более-менее освещённой дороги, до этого были лишь грязные улочки. Затем, всматриваясь в высотки города, я заметила вышку. Точно, от дома она справа, а сейчас прямо передо мной, хотя и топать несколько часов. Значит, мой дом слева от меня, осталось до него дойти.

Зачем мне дороги? Я босиком, в кровище и разваливающейся головой, иду сквозь какие-то леса и быстро пробегаю освещённые участки. Чем дольше я иду, а иду я около получаса, тем более обжитой становится местность, ладно хоть людей нет.

Хочу есть и пить, особенно пить. В горле всё пересохло и при каждом вздохе лёгкие больно обжигает. Несколько раз порывалась попить из какой-нибудь канавы, но одёргивала себя мыслью, что иду не по дикой природе, а просто по лесу вокруг города. Вот дойду домой, там и попью.

Я иду уже у самой окраины города, слышу шум машин, изредка, голоса людей. Но, нет же, я прячусь в лесу и не собираюсь отсюда выходить. Сколько времени прошло? Час, два? Сколько раз я падала и вырубалась? Уже не помню.

Вижу знакомое место, сюда меня привозил Дима, спасибо ему огромное! Теперь, я хотя бы знаю, куда идти. Осталось держаться леса, сколько возможно, потому что тут уже дорога прямиком в город.

Быстро пробегая между особняками, я наконец-то увидела свою улицу. Обошлось без приключений, только несколько человек меня заметили, да и те, испугавшись не стали меня догонять. И вот, пробираясь к своему дому я увидела отъезжающую машину полиции, тут же инстинктивно, спрятавшись за чей-то мусорный бак. Они уехали, и я подошла к дому.

В окнах горел свет, однако, движения я не заметила. Ладно, не хочу, чтобы меня видели в таком состоянии. Тихонько открыв дверь, которая не была заперта, я проскользнула внутрь. Грязными, разодранными ногами я начала красться вверх по лестнице, как вдруг заметила маму. Она сидела в гостиной, на диване, спиной ко мне. Завернутая в плед женщина покачивалась вперёд-назад, тихо всхлипывая. На миг, захотелось спуститься к ней, но в таком виде я её вряд ли обрадую, так что стоит привести себя в порядок.

Марго не спать, осталось дверь открыть, не спать! Ты столько прошла и не смей вырубаться, а то ещё за труп примут! — мысленно твердила я себе, открывая дверь в комнату и чувствуя, как пол кружится под ногами. И тут я увидела призрак Саши, вся в крови, грязи, с растекающейся у ног лужицей грязи вперемешку с кровью, она стояла у шкафа и даже не пыталась прикрыть тело обрывками своего изодранного платья, в котором обычно она ходила. Кожа на ногах висела ошмётками, а вместо волос был какой-то кошмарный улей с выбивающимися ветками. Прожигая меня безумными глазами, на лице, измазанном кровью, она сделала шаг в мою сторону, и я громко закричала, тут же рухнув на пол, но успев выставить руки. Теперь Саша лежала у шкафа, всё так же безумно смотря на меня.

Нет. Это не Саша, это я! Это так я выгляжу, жуть-то какая! То, что я приняла за платье — разодранные блузка и юбка, а "слезшая кожа" — это остатки колготок.

Из шока мены вывел визг сзади, а потом чьи-то тёплые руки обхватили меня со спины.

— Сашенька, доченька, как ты? Где болит? — всхлипы этой женщины, вызвали внутри такую тяжесть. Хотелось оттолкнуть её, ведь я грязная, да и её руки… они вызывали странное ощущение, чувство защиты, спокойствия и на сердце так тяжело. Это чувствуют дети от мамы? Или это я такая странная? Всё что у меня было это — "Пройдёт!" от отца. Как же болит, чёрт, а ведь сердце и правда болит! С глухим хрипом я обмякла в руках матери.