Я тебя не люблю - [39]

Одри хорошо помнила, как несколько лет назад затопило другую сторону долины и залило тысячи акров посадок табака. Крупные плантации сумели выжить, но большинство мелких было вынуждено закрыться. Хотя она знала, что для восстановления растений нужно не так уж много времени, однако потеря урожая целого года оказалась для многих просто убийственной. Если то же самое случится с ними, компания «Пол Лотиан» просто перестанет существовать.

— До меня дошел слух, что тебе пришлось вернуться раньше срока.

Одри кивнула.

— Долл счастлива, что мы дома.

— Как и Грегори. Я встретил его утром. С чего бы это? Может быть, вы решили сойтись? — Голубые глаза Дирка были грустными.

— Ты сам знаешь, что нет.

— Да, ты говорила. Но тогда почему он улыбался?

Уверен, что поймал меня в ловушку, вот почему, подумала Одри. И, кажется, не без оснований.

— Понятия не имею, — резко ответила она. — Сделай милость, не напоминай мне о Греге... Как ты провел уикенд?

Дирк поднял бровь, смерил ее удивленным взглядом, но новых вопросов задавать не стал.

Он пробыл у Одри около часа. Они болтали обо всем на свете. Когда Дирк уходил, было видно, что с его души свалился камень.

Но Одри чувствовала себя виноватой. Она с пеной у рта доказывала, что Грегори, для нее ничего не значит, хотя, меньше двенадцати часов назад, занималась с ним любовью и, возможно, уже была от него беременна. Другая, на ее месте сгорела бы со стыда. Дирк очень хороший человек и если узнает о случившемся, то страшно обидится. А это непременно произойдет, если ее кошмары станут явью. И тогда она не сможет смотреть ему в глаза.

О возвращении к работе нечего было и думать. Все оставшееся утро Одри играла с Долл к вящему удовольствию последней. Когда Грегори пришел на ланч, у нее не хватило духу встретиться с ним. Поэтому она попросила Бесс сказать, что у нее, Одри, болит голова и она лежит в постели.

Но из этого ничего не вышло. Грегори пришел в ее комнату и выглядел таким взволнованным, что она чуть не растаяла.

— Как ты себя чувствуешь? — негромко спросил он, увидев, что Одри лежит на кровати одетая.

— А тебе-то что? — огрызнулась она.

— Бесс сказала, что у тебя болит голова. Ты что-нибудь приняла?

— Ничего у меня не болит. Это был только повод, чтобы не видеть тебя. Неужели ты настолько глуп, что не понимаешь этого?

Грегори поджал губы, сел на край кровати, прикоснулся к плечу Одри и мягко сказал:

— Я не собирался расстраивать тебя. Сама знаешь, мы оба потеряли голову. Но неужели ты будешь несчастна, если...

— Замолчи! — крикнула Одри и оттолкнула его руку. — Я не хочу говорить об этом!

— Несмотря на то, что такая возможность существует?

— Поговорим тогда, когда это случится. Если случится вообще. А до тех пор оставь меня в покое.

— Думаю, это невозможно. Потому что мы живем в одном доме, — заявил Грегори. А потом мстительно добавил: — Ты сказала Дирку?

— С какой стати?

— Он приходил к тебе, а до того смотрел на меня очень странно. Если ты собираешься утверждать, что это его ребенок, то...

— Замолчи, Грегори! Неужели ты считаешь меня способной на такое? Но если мне повезет, то никакого ребенка не будет вообще.

— Тогда зачем он приходил?

— Потому что мы друзья. И потому, что он привык обсуждать со мной дела, — с досадой ответила Одри, по горло сытая его вопросами.

— И что, он обсудил с тобой дела?

— Нет. Во всяком случае, не сегодня.

— Если так, то о чем вы говорили?

Терпение Одри лопнуло.

— Как это понимать? Почему ты всегда лезешь вон из кожи, когда речь заходит о Дирке?

— Потому что я не доверяю этому человеку.

— Раз так, уезжай отсюда! — крикнула она, вскочила с кровати и подошла к Грегори. — Дирк останется здесь, нравится тебе это или нет. Мой отец доверял ему, мой отчим доверял ему... Какая муха тебя укусила? Он знает дело до тонкостей, и скрывать ему нечего. Ты не ценишь этого человека. Он единственный, кто может рассказать тебе, что происходит. Он мог бы управлять плантацией в одиночку.

— Что ж, будем надеяться, что я ошибся, — пробормотал Грегори и вышел из комнаты. На ланч он не остался. Одри видела в окно, что он отправился обратно на фабрику.

В последующие дни они едва общались. Грегори делал все, чтобы вовлечь ее в беседу, но Одри либо молчала в ответ, либо находила себе какое-нибудь дело. Он очень переживал из-за этого, но был бессилен что-либо изменить. Судя по всему, решил он, так будет продолжаться, пока не выяснится, беременна Одри или нет.

Во время их брака она принимала таблетки, потому что никто из них не торопился обзаводиться детьми. Именно поэтому Грегори и в голову не пришло подумать о предохранении. Нет, это просто какое-то наваждение... Стоило ему почувствовать, что он приблизился к своей цели, как неизменно что-то случалось и дело возвращалось к исходной точке. Может быть, он действительно тратил время даром?

Если тревога окажется ложной, я вернусь в Америку, подумал Грегори, но тут же прогнал от себя эту мысль. Я не могу жить без Одри. Эти долгие пять лет были настоящим адом. Нет, я не вернусь в Нью-Йорк. Мне нужна Одри. И ребенок тут ни при чем. Однажды я предал ее, но больше это не повторится. Я люблю Одри и должен заставить ее понять это.