Я тебя люблю, и я тебя тоже нет - [8]
Я подняла голову и встретилась взглядом с солнцем. Оно улыбнулось мне, как будто понимая. Наверно, и мое лицо засияло ответно. Захотелось оказаться на берегу в ожидании маленького теплохода.
Я перепрыгнула на другой валун, полностью лежащий в воде, и вдруг сказала ему:
Два солнца стынут — о Господи, пощади! -
Одно — на небе, другое — в моей груди.
Перепрыгивая с камня на камень, весело увертываясь от игривых шлепков волн по моим ногам, я взахлеб рассказывала о себе, только что принявшим меня в свой круг, солнцу, небу и реке:
Как эти солнца — прощу ли себе сама?
Как эти солнца сводили меня с ума!
Я уходила прочь от людей и тихо орала:
И оба стынут — не больно от их лучей!
И то остынет первым, что горячей.
— Кирка, слуш, у меня чет задержк Бум надеяться, — поднявшись, я закурила новую сигарету. В комнате висели сизые облака табачного дыма. — Фу, накурили как! Пойдем уже на воздух, надоело мне здесь.
— Угм… Беременная?
— Тьфу на тебя! Не дай бог!
— А че? Родишь.
Мы сидели вечером у меня в конторе и пили пиво.
— Спасибо! Мне сейчас только этого не хватает.
— А чем ты занята?
— Собой!.. Не мели ерунду, Кирка! И потом, я не хочу, чтобы он без отца был.
— Да это же неважно… Главное, чтобы у него кто-то был, кто его любит.
— Балда ты! Ни фига не понимаешь. За что я его должна так обидеть? Родить неизвестно от кого — от дурости! Нет, ну как так можно было!.. И как я ему потом объясню — кто его отец!
— Хочешь, я буду отцом.
— Ну, здорово! Несешь чушь всякую…
— Почему?
— Отстань! — Я плеснула в кружку остатки пива из бутылки и проглотила.
— Ладно, может, просто задержка и ничего там у тебя нет, — примирительно сказала Кирка.
— Угу, — Кирка залпом осушила свою бутылку и принялась наводить в комнате порядок. Я с любопытством наблюдала за ней. У нее был забавно-хозяйский вид — она явно получала удовольствие, оттого что может поухаживать за мной, даже просто вытряхивая пепельницу, и была в нелепой гордости, оттого что знает, что и куда поставить.
Докурив, я неспешно упаковалась, собрала сумку и поторопила Кирку:
— Ну, хватит, потопали уже!
Через пару дней я купила тест, и он показал положительный результат. «Бляя…» Я ринулась к телефону:
— Ки-и-ирка! Катастрофа…
— Че случилось? Снова влюбилась?
— Дура! Беременная я!
— Откуда ты знаешь?
— Тест показал!
— Ну, может, там ошибка…
— Какая еще ошибка?! Залетела я!
— Ну, так это хорошо. Ты не рада?
— Не надо издеваться, Кир. Я в ауте…
— Да… Слушай, ты сходи к врачу… Может, тест какой-нибудь просроченный.
— Придется, конечно. Но я точно залетела — я чувствую…
— Че, уже шевелится?
— Кир, прекрати, а? Лан-но… ты когда приехать седня сможешь?
— Могу сейчас.
— Приезжай! Выпить надо…
На следующее утро я потащилась к гинекологу. Блеклая сухая дама в очках, быстро ткнув в меня обутыми в резину пальцами, заявила:
— Беременность три недели. Можете одеваться, — и, забыв обо мне, вся ушла в литературное творчество в медицинском жанре на желтых страницах моей карточки. Натягивая на себя доспехи, я робко оборвала поток ее вдохновения:
— Скажите… понимаете, это все так незапланированно… наверное… мне надо сделать аборт…
Линзы ее очков уставились на меня:
— Вы замужем?
— Нет.
— И не собираетесь?
— Вряд ли…
— У вас первая беременность, я не советовала бы вам делать аборт. С кем вы живете?
— Ни с кем… — запнувшись, ответила я.
— Родственники далеко?
— Нет… Родители здесь.
— Ну, поговорите с ними. Они наверняка помогут вам.
— Я не знаю…
— Ну, смотрите. Возраст у вас уже не такой уж молодой.
— Я курю много… и алкоголь эти дни принимала…
— Курить надо бросить. С алкоголем тоже аккуратнее.
Я продолжала мяться, не зная, что еще приду мать в пользу аборта.
— У вас все в порядке. Рожайте.
— Не знаю…
Она неодобрительно помолчала.
— Вам решать, конечно. Мини делать уже поздно, но не затягивайте — аборт делают до семи недель, собирайте пока анализы, направления я вам выпишу. И подумайте.
Я кивнула.
Мы сидели с Киркой в шашлычной и заливались пивом.
— Ну, чего мне делать-то? Рожать, что ли??
— Рожай, ка-анешно. — Кирка смешно щурилась от дыма собственной сигареты, неумело затягиваясь. Полгода таскает у меня из пачки, но так и не научилась курить. Нафига только дым гоняет?
— А кормить я его чем буду?
— Грудью, наверное.
— Дура! Это ж такая ответственность, как ты не понимаешь.
— Вот и хорошо.
— Что «хорошо»??
— Научишься отвечать за кого-то. Повзрослеешь, может.
— Таааак… Ну, спасибо! Значит, по-твоему, я — дура малолетняя?
— Нет, ты умная. Но ты — дура… старая.
— Ну, спасибо, дорогая! Кирка несмело засмеялась.
— А че, не так, что ли?
— Да иди ты! Умеешь утешить. Еще пива возьмем?
— Давай. Может, еще по шашлыку?
— Себе можешь взять, я не хочу.
Она потопала к стойке, а я распаковала новую пачку сигарет и закурила.
— А может, правда родить? — Ошарашила я возвратившуюся Кирку.
— Ты много куришь. Отравила его там уже, наверное.
— Перестань!.. Ващет, действительно… придется бросить! — Я разлила пиво по стаканчикам. — И пить больше не буду!
Кирка, подавившись шашлыком, озадаченно взглянула на меня:
— Так ты будешь рожать?
— Не знаю… — я сделала большой глоток. — Ващет, пора уже… тридцать два скоро стукнет! Может, больше такого случая и не будет.
Жизнь Дианы наперед расписана родителями. Скорая свадьба, богатый жених и слияние корпораций — именно таким должно стать будущее наследницы строительной империи. В планах не хватает одного пункта — желания самой Дианы. И когда кажется, что сил бороться нет, судьба дает девушке шанс. Встреча с парнем, похожим на ангела, меняет все. Быть услышанной тем, у кого нет слуха. Чувствовать больше, чем понимать. Диана пойдет на риск, совсем не догадываясь, какую цену заплатит молчаливый ангел.
С юности Анна мечтала попасть в столицы: именно в Питере или Москве в атмосфере художественной свободы она намеревалась развить творческие способности и найти свое место в литературе… Спустя несколько лет Анна освоилась в писательской среде обеих столиц, стала публиковаться, отстаивая право на собственное художественное видение, не пытаясь завоевать расположение тех, кто полагает себя вершителями современного литературного процесса. Одновременно ей приходится решать и личную, чисто женскую проблему выбора между двумя непохожими, но одинаково не подходящими ей мужчинами.
Оглядываясь на неудачный пример родителей, Белла Свон не хотела связывать себя узами брака, однако, встретив Эдварда Каллена, изменила решение. Теперь Белла счастливая жена самого завидного холостяка Америки, а впереди у них долгие годы вместе. И все бы хорошо, если бы за плечами Эдварда не стояла огромная многомиллионная империя, обещающая потопить его Золотую Рыбку в мире больших денег, интриг и горестей. Ведь любовь порой страшнее смерти…
Эдвард Каллен имеет все — деньги, власть, и красоту. Вся женская половина человечества готова быть с ним только по повиновению загадочного изумрудного взгляда. Эдвард заносчив, мрачен и молчалив, а ещё у него несносный характер. Но никто не пытался заглянуть глубже «красивой обертки», в его душу, в его сердце… А он и не собирается никого туда пускать, и скорбит по единственному, важному для него существу — Изабелле Каллен. Но однажды, в его жизни появляется юная Белла Свон!
В жизни порой случаются такие непредвиденные вещи, которые порой даже невозможно объяснить. Так и случилось с главными героями повестей, представленных в данном сборнике. В повести «Прошлое вернётся» задействованы три лица: она и два её поклонника. Один – обворожительный молодой человек, затронувший струны сердца девушки, но так внезапно исчезнувший из её жизни. Второй – не менее очаровательный парень, желающий добиться её, во что бы то ни стало. Но отношения с ним грешны. Роман исповедует историю о сильной любви, которая обречена, возможно, на погибель… Другая повесть «Твой навеки» раскрывает взаимоотношения также троих: он, она и её близкий друг.
Первая часть трилогии, повествующей о тяжелых временах, наступивших для охотников Северной обители Великого Братства. Пережившая страшное потрясение охотница по имени Марта не может вспомнить ничего о своей прошлой жизни, но призраки былого ужаса не дают ей спокойно жить. Неожиданный гость из Южной обители узнает в ней свою пропавшую любовь, но это становится лишь первой каплей в чаше потрясений и перемен, что уготовила судьба отважной героине.