Я стоял у ворот Москвы - [83]

Сегодня Япония атаковала американские и британские территории.

8/12/41

Шмидт (2-я армия) проинформировал меня, что после уничтожения важных военных объектов в Ельце он готов сегодня же вечером начать отход на «зимние позиции». [276] Ему кажется, что для удержания позиций в Ельце необходимо от двух до трех дивизий, которых у него нет. Сегодня днем я получил известие о том, что кавалерийская дивизия русских крупными силами совершила прорыв в направлении города Ливны. Учитывая широкую диспозицию сил 2-й армии, ликвидировать этот прорыв будет довольно трудно. Моторизованная бригада СС, которая в соответствии с приказом фюрера должна двигаться в южном направлении, была передана в распоряжение 2-й армии, но подойти к ее позициям, хотя прошло уже несколько дней, пока не смогла. Крупные силы противника оказывают сильное давление на восточный фронт 2-й танковой армии. Отмечаются незначительные атаки русских против 4-й армии на севере от магистрального шоссе. Как и было запланировано, ее левое крыло оттягивается назад, одновременно поддерживая контакт с 3-й танковой группой. Но противнику удалось прорвать ее центр и дойти до железнодорожной линии на западе от дороги Клин — Калинин. Подразделения связистов, личный состав инженерных и зенитных частей — короче, все, что командованию 3-й танковой группы удалось собрать на скорую руку, было брошено для ликвидации прорыва. Малочисленные подкрепления из 255-й дивизии и 4-й танковой группы не успели еще подойти, так как дороги обледенели и забиты передвигающимся с черепашьей скоростью транспортом. Завтра утром необходимо попробовать перебросить в Клин по воздуху около 500 человек с автоматическим оружием. 9-я армия докладывает, что противник добился лишь ограниченного успеха, атакуя на севере от водохранилища; армия подтягивает все, что имеется у ее командования под рукой, чтобы перекрыть дорогу противнику, но для этого требуется время.

Вечером позвонил Гудериан и описал свое положение в самых мрачных тонах. При этом он сказал, что не может [277] скрыть от меня того факта, что, как он изволил выразиться, «имеет место кризис доверия». Он уже в тысячный, наверное, раз спросил меня, знают ли те, «кто наверху», о том, что происходит. Я, в свою очередь, поинтересовался, кого конкретно он имеет в виду, говоря о кризисе доверия, и предложил ему, если это так уж необходимо, лично отправиться на самолете в штаб-квартиру Верховного командования сухопутных сил, чтобы задать там кое-какие вопросы. Гудериан никак не отреагировал ни на первое, ни на второе мои замечания. Я закончил разговор словами, что жаловаться сейчас кому бы то ни было бесполезно, и добавил, что подкреплений ему не дам. Все остальное на его усмотрение: или делать хоть что-нибудь, чтобы выправить положение, или сидеть сложа руки и позволить себя убить. Другого выбора у него, да и у всех нас нет. Нам остается одно: следить затем, чтобы каждый находился на своем месте и удерживал то, что должен удерживать.

4-я армия предложила передать командование 3-й танковой группой Гепнеру, чтобы сосредоточить командование танковыми силами в этом секторе в одних руках. Надо сказать, это пожелание высказал сам Гепнер. Я ухватился за этот вариант, так как теперь Гепнер будет более заинтересован в оказании помощи 3-й танковой группе. Я издал приказ относительно переподчинения 3-й танковой группы Гепнеру с инструкциями как можно быстрей остановить продвижение противника, по крайней мере на линии северная оконечность Истринского водохранилища — юго-западная оконечность Волжского водохранилища.

Я коротко обрисовал создавшееся положение Гальдеру и добавил, что группе армий вряд ли удастся сдержать мощные атаки русских. Гальдер пытался мое заявление опротестовать, но я продолжал стоять на своем. Вновь и вновь я внушал ему, что без крупных подкреплений удержать [278] свои позиции не смогу. Гальдер ответил, что Верховное командование сухопутных сил не может своей властью издать приказ о присылке подкреплений с запада.

9/12/41

Утром снова разговаривал с Гальдером и в качестве дополнения к своему вчерашнему рапорту сообщил ему о странном разговоре, состоявшемся у меня с Гудерианом.

Противнику удалось расширить сектора своего проникновения в оборону 2-й армии, 3-й танковой группы и правого фланга 9-й армии. Бригада СС не сможет оказать поддержку 2-й армии ранее 14 декабря. Подкрепления, которые мы собирались доставить по воздуху в расположение З-й танковой группы, так и остались на земле, поскольку самолеты из-за плохой погоды не смогли взлететь. Батальон, направленный ей в помощь на грузовиках, до места назначения не добрался из-за ужасных дорожных условий. Однако один полк к месту вклинивания противника в оборону 9-й армии все-таки подошел.

Совершенно случайно узнал, что около 1000 человек из дивизий 3-й танковой группы находятся далеко за линией фронта в Витебске. Удивительное открытие, особенно если учесть, что 3-я танковая группа громче всех жаловалась на нехватку личного состава. На мой вопрос, как такое могло случиться, ответ был дан весьма расплывчатый. В этой связи я издал приказ о том, что каждый человек, который приписан к группе армий и может носить оружие, должен завтра же отправиться в эшелоне на фронт.