Я совсем не получаю писем - [3]
В другой палатке продавали сосиски и пиво. Но это Жоли было неинтересно. И он стал смотреть, как на вершине одного из деревьев укрепляли громкоговорители. Потом заглянул в будку, куда сдают забытые и найденные на пляже вещи и откуда по просьбе посетителей передают разные объявлении.
— Ты что, мальчик? — спросила его тетя в белом халате.
— Ничего, — ответил Жоли и пошел дальше.
Ему стало совсем жарко, а мамы и сестер все еще не было видно.
«Окуну-ка я чуть-чуть ноги в воду», — подумал он. Жоли подошел к лесенке, встал на нижнюю ступеньку и попробовал ногой воду.
— Ну что, сынок? Спускаешься? — проговорил над ним какой-то грузный мужчина. — Или поднимайся, или влезай в воду.
— Вот все они такие, современные дети, — сказала сидящая рядом толстуха. — Невоспитанные, неучтивые…
«Ведь я ничего даже не сказал, — удивленно подумал Жоли. — Я только…»
— Ну, пошевеливайся, пошевеливайся!
Жоли шагнул со ступеньки в воду. Сначала, в первое мгновение, вода показалась ему обжигающе холодной, а потом он уже радостно прыгал, хлопал ладонями по воде, окунал в воду ведерко и мяч, погружался почти до самого илистого дна и снова подпрыгивал с шумом и плеском. Хорошо! Вокруг летали мячи, брызгались и прыгали дети, на резиновой лодке гребли четверо ребят, одетых индейцами, все было так прекрасно, так радостно, и вдруг…
«Жолта Ковача, семи лет, ждут у кабин!»
Жоли почувствовал, как у него от испуга екнуло сердце.
«Что это? Или я ослышался?»
Нет, из громкоговорителя слова донеслось:
«Жолта Ковача, семи лет…»
— Я здесь, я здесь! — закричал он и выбежал из воды. Толстый дяди лежал около лестницы, зарывшись в теплый ил. Посмотрев на Жоли, он язвительно сказал:
— Ну вот, пожалуйста. Ишь ты, птаха!..
— Я здесь! Я только на минуточку зашел в воду! — кричал Жоли. Он бежал по песку, поднимая за собой облако пыли. — Я здесь!..
— О господи, — вздохнула мама, — я же говорила тебе: не подходи к воде! Кати, Ютка, идите купаться! Я останусь на берегу с Жоли. Сиди вот здесь и…
— Но я хочу купаться!
— Завтра, завтра, если будешь слушаться.
Жоли сидел под деревом, смотрел на воду, и по щекам у него струились слезы.
— Все равно уеду отсюда. Мне здесь плохо. Хочу домой…
Только бы вечером не было темно
До трех часов дня они пробыли на пляже. Мама под деревом вязала Жоли пуловер. Очень красивый темно-синий пуловер с белыми и красными разводами.
«В нем тебе хорошо будет кататься на коньках», — сказала недавно мама, показывая Жоли выкройку. А теперь уже готова спинка, передняя часть и один рукав пуловера. Жоли даже примерил его. Мама и сейчас нет-нет да поднимет голову от вязания, поглядывая на Жоли, и Жоли знает, что попроси он ее: «Мамочка, не сердись на меня! Я обещаю тебе, что буду хорошим, разреши мне немножечко поплавать в Балатоне», мама погладила бы его по голове, отложила бы в сторону вязанье, и они пошли бы купаться, и воцарились бы мир и покой. Но у Жоли будто что-то застряло в горле, и он никак не может выговорить: «Мамочка, прости!» Вместо этого только бормочет про себя: «Я не виноват. Они меня обижают. Меня тут все обижают. Я хочу домой».
— Поиграй в песочек, — проговорила наконец мама.
— Спасибо, — ответил Жоли. — Я не хочу.
— Ни тогда сиди около меня!
Теперь уже и музыка не нравится Жоли. Только и знают, что ставят одни и те же пять заигранных пластинок. Да передают одни и те же объявления: «Йожи Сабо, тебя ожидают у выхода». Или: «Потерян черный портфель. Того, кто нашел, просят…»
«Уж лучше бы в школу ходить, — думал Жоли. И ему захотелось скорее в школу. Доска, мел и много-много сказок, которые рассказывает тетя Бригитта, и уроки по физкультуре, когда они играют в футбол с ребятами, и его сосед по парте Берци Хартаи, с которым они обмениваются завтраками. — Противное, гадкое лето… — снова думает Жоли. — Все равно уеду отсюда».
В три часа дня они ушли с пляжа. Плечи у обеих девочек обгорели. «Вот будет рев ночью!» В такую жару тяжело подниматься на гору, а главное, раздражает болтовня обеих девчонок: какая хорошая была вода, да как далеко они заплывали, да по пятьдесят секунд они могут находиться под водой…
— Кто проголодался, тот поможет мне на кухне, — сказала мама, когда они вернулись домой. — Дети, накрывайте на стол! А я быстренько сварю вареники.
На обед были томатный суп и вареники с маком. Летом всегда бывают такие обеды: отварные кабачки с яйцом, или суп из зеленого горошка, или вермишель с сыром. Потому что летом, в сильную жару, нельзя есть тяжелую, жирную пищу, как, например, колбасу и жареную свинину. Жоли всегда любил вареники, но сейчас он даже не глядит на них, а проглатывает так, как глотают устриц, — залпом.
— Жолик, у тебя нет температуры? — взволнованно спросила мама.
— У него сорокапятиградусная вредность, — заявила Ютка и засмеялась над своей остротой.
«Смейся, смейся, — думал Жоли. — Завтра меня здесь не будет».
После обеда стали приводить в порядок кухню: Кати мыла посуду, Жоли вытирал, а Ютка подметала пол. Мама принесла на стол под орешником корзинку со стручками зеленого горошка.
— На ужин сварим суп из горошка. Хорошо? Жоли, хочешь помочь мне чистить горошек?
