Я сочинил когда-то песню - [20]
Шрифт
Интервал
Сукно
дымится.
Шнурки
обугленных
бровей,
В ожогах
лица.
Как выжить
в пламени
таком,
Где камень
плавится!
Руками голыми
с огнем
Попробуй
справиться!
Вздымалось
пламя
к потолку,
И шквал
пожара
Служил
прикрытием
врагу
Для контрудара.
Из каждой щели,
из двери,
Как бы по знаку,
Враги
снаружи
и внутри
Пошли
в атаку.
Приказ:
немедля
отступать,
Оставить
зданье,
Но
стяг Победы
как отдать
На поруганье!
Да,
отступали мы
не раз,
От дыма
седы,
Но отступить
бойцу
сейчас,
После Победы?..
Он
драться
будет
до конца,
Штыком,
гранатой,
В огне,
скрываясь
от свинца
За мрамор
статуй.
При этом
шутит
за спиной
Вильгельма:
Мол,
заслоняй
меня
собой
От пули,
шельма!
У кайзера
нелепый вид,
Поскольку
косо
Немецкой пулею
отбит
Кусочек
носа.
…И выжил,
выстоял солдат
Страны Советов,
Прошедший
триста шестьдесят
Последних
метров.
8
Весь фронт
об этом говорил,
Дивился
диву,
Как рядовой боец
дарил
Часы
комдиву.
Часы
особые
притом,
Часы — трофеи,
Те, что хранятся
под стеклом
Теперь
в музее.
Не мог комдив Шатилов их
Себе
оставить,—
Смысл
государственный
был в них,
И смысл
и память!
Вот что поведал
нам комдив:
— Тот склад
с часами,
Точнее,
часовой архив
Был найден
нами.
Солдаты
в ставке
склад
нашли
И удивились:
Часы
давным-давно
не шли,
В шкафах
пылились.
Задумал
фюрер
их вручать
Своим воякам
В Москве.
И, надо полагать,
С почетным знаком.
Когда же
немцев
мы
в те дни
Остановили,
Остановились
и они, —
О них
забыли.
Теперь
никто
из тех господ,
Кто ждал
награды,
Их механизм
не заведет, —
Не те парады!
Не по эсэсовским часам.
В том суть,
что ныне
Они
достались
русским,
нам,
В самом Берлине.
Они
историей
сданы
В архив
в итоге,
Часы
проигранной
войны,
Как хлам
эпохи!
9
…Едва
отхлынул бой,
едва
Остыло
зданье,
В нем
в честь такого торжества
Шло
партсобранье.
Те
незабвенные
часы
Достойны
саги.
Вступали
в партию
бойцы.
И где?
В рейхстаге!
Пусть
красный стяг,
что реет тут,
Пусть
цвет Победы
Домой
отсюда
унесут
Их
партбилеты.
Рейхстаг
в развалинах,
в дыму,
В ожогах
лица…
Да,
есть за каждого
кому
Здесь
поручиться.
Солдат,
он так
отгоревал
За годы эти!
Однако
хлеб свой
отдавал
Немецким детям.
Те метры,
что прошел солдат
Для счастья наций,
Лежат,
как триста шестьдесят
Рекомендаций!
10
Стою
у сумрачных
колонн,
Огнем
омытых.
Звучит
сквозь годы
гимн
имен
На серых плитах.
«Мы из Москвы пришли сюда…»
«Мы из России…»
Фамилии
и города
Свои,
родные.
Они
коснулись
древних плит,
Как
мощных
клавиш,
И,
как орган,
рейхстаг
звучит,
И ты,
Германии
гранит,
Нас,
русских,
славишь!
Гранит
Германии,
ну что ж,
Не в той твердыне,
Еще
себя ты
обретешь
В ином
Берлине.
Во имя
лучших тех годов
Звучит,
как выдох,
Хорал
имен
и городов
На серых плитах.
1974
Из старой тетради
«Ее все чаще стал я доставать…»
Ее
все чаще
стал я доставать,
Все чаще
перечитывать
с годами,
Потрепанную
общую тетрадь
С моими
полудетскими
стихами.
Придирчиво
я всматриваюсь в них.
Свидетели
мной прожитых
мгновений,
Вернее,
фотоснимки
тех
моих
Ребячьих мыслей,
робких вдохновений.
Их ощущая
всем своим нутром,
Стараюсь я
юнцом
себя представить…
Так хочется
сегодняшним пером
Свой давний стих
беспомощный
поправить.
Расшевелить
в нем строки,
раскачать,
Как «Москвича»,
застрявшего
в кювете.
Наития
мальчишеские эти
Сегодня
как бы заново
начать.
Кому-то
гнев
свой давний докричать.
В любви
подруге школьной
объясниться.
Пусть
зрелость
с юностью соединится.
Какая драгоценная тетрадь!
Так пусть
вернется то,
что отошло,
Вернется
вместе с давними стихами.
Карандашом,
отточенным годами,
Переписать бы
юность набело!
1978
Первые стихи
Мчится поезд издалека,
Мчится быстро
И легко,
Дым кружится
И летает,
И несется далеко.
Еще от автора Николай Константинович Доризо
