Я, снайпер - [21]

— Ганни, я…

— Я просто не могу этим заняться. Пожалуйста, не злись. Мне очень жаль Карла, но я не могу снова возвращаться в прошлое. Я уже не молод. Думаю, что такие приключения меня доконают.

— Ну хорошо, ганни. — Чак вздохнул. — Я все понял. Ничего страшного. Ладно, я должен был попробовать.

— Ты отличный парень, Чак.

— Слушай, просто сделай мне одолжение, скажи, что еще подумаешь. Я на тебя не давлю, но если ты решишься, чек по-прежнему тебя ждет. И если тебе понадобится какая угодно помощь, вот моя визитка, я примчусь по первому зову. Сердцем я по-прежнему младший капрал.

Свэггер все-таки успел на самолет, но с большим трудом. Он летел через всю Америку, заряженный меланхолией происшедшего. Ему удалось на время выбросить печальные мысли из головы и вздремнуть. Наконец после всех пересадок Свэггер добрался до Бойсе и пошел на стоянку за своей машиной. Еще час с небольшим — и этот день завершится.

Собираясь позвонить жене и сообщить, что скоро будет дома, Свэггер с удивлением обнаружил на дисплее телефона мигающий значок «Непринятый вызов».

Боб так и не разобрался с этой проклятой штуковиной, но в конце концов ему удалось войти в меню непринятых вызовов, где он увидел код Вашингтона. Кому в этом городе есть дело до Боба Свэггера? Но затем Боб вспомнил номер, знакомый по прошлому году, и сообразил, что один такой человек есть: Ник Мемфис.

Глава 7

Когда вызывает «седьмой этаж», нужно идти. Это правило, которое нерушимо соблюдалось и по сей день, установил сам Дж. Эдгар, еще когда этаж был пятым, а здание находилось на противоположной стороне Пенсильвания-авеню. Ник Мемфис порадовался, что утром надел галстук. Заскочив в туалетную комнату, он ополоснул лицо, однако морщины, оставленные на коже неделей круглосуточной работы, обилием перелетов и ожиданий в аэропортах, его не красили. Ник смочил волосы водой, вытер их бумажным полотенцем, сходил к себе за пиджаком и поднялся на лифте на седьмой этаж, в кабинет директора.

Его встретили секретарша, а также двое верзил в форме, которые образовывали последний рубеж безопасности в самом сердце центрального управления. Ник уже бывал в этом кабинете с алтарем флагов, со стеной почета, на которой вывешены достижения нынешнего директора, с полками, заставленными книгами, которые никто никогда не читал, памятными сувенирами, реликвиями службы в военно-морском флоте (чего стоила одна подзорная труба в латунном корпусе!) и так далее. Нику доводилось видеть панораму, открывающуюся из обращенных на юго-восток окон: Пенсильвания-авеню от здания Федерального архива с его претензиями на древнегреческую архитектуру и до самого купола Капитолия; эта картина придавала кабинету директора атмосферу дешевого кино, в котором из любого вашингтонского кабинета можно посмотреть на Капитолий с красно-бело-синим флагом, трепещущим под порывами ветра.

У директора были двое посетителей, судя по внешности — из высшей политической элиты: ладно скроенные темно-синие в неброскую полоску костюмы, сверкающие штиблеты цвета бургунди с кисточками и свежие красные галстуки, ни разу не бывавшие в химчистке. Лица гладкие и румяные (ботокс? точный ответ сможет дать только патологоанатом), волосы пышные и густые, профили выразительные, тела подтянутые (по нескольку часов ежедневных занятий в тренажерном зале). Не сразу, но Ник узнал в одном из мужчин, более полном, конгрессмена откуда-то с Запада; у второго типа на лице было написано, что он юрист или влиятельный лоббист.

— Ник, извини, что оторвал от дел, — начал директор, — но мне хотелось, чтобы эти два заинтересованных господина лично встретились с тем, кто так быстро и умело разобрался со снайпером.

— Рад с вами познакомиться, Ник. — Конгрессмен встал и протянул руку. — Джек Райдингс, член палаты представителей от штата Вайоминг.

— Билл Феддерс, — произнес второй хорошо поставленным голосом.

Должность он не назвал, однако не вызывало сомнений, что должность эта высокая.

— Ник — наш герой, — продолжал директор. — Он все еще немного прихрамывает: год назад он был ранен в перестрелке, когда предотвращал захват инкассаторской машины в Бристоле, штат Теннесси. Как твоя нога, Ник?

— Ну, с баскетболом для меня покончено, но я могу бегать и кататься на велосипеде, так что, наверное, легко отделался. А в кольцо в прыжке я и так никогда не попадал.

— Ник, ты не мог бы ввести наших гостей в курс дела? Джек представляет владения Т. Т. Констебла на Западе, а Билл — его личный адвокат. Мистер Констебл…

— Мы зовем его Томом, — сказал более холеный Билл с заговорщической теплотой, словно приглашая остальных в святая святых. — Инициалы Т. Т. он использует только в целях рекламы. Этот человек просто ненасытен.

— Пусть будет Том, — согласился директор. — Том очень обеспокоен тем, как продвигается расследование гибели его бывшей жены.

— Конечно, нет проблем, — ответил Ник. — К тому же на сегодняшний день почти все опубликовано в газетах.

Значит, это совещание с представителями Констебла? Констебл, безмерно богатый, в течение восьми лет знаменитый муж не менее знаменитой жены, имеющий везде интересы, сунул свой нос и сюда. Ему нужны личные заверения в том, что Бюро бросило на расследование все свои силы — как будто можно говорить о чем-то другом, когда дело получило такой безумный резонанс, — а также немного конфиденциальной информации изнутри. Все хорошо, все прекрасно, только так и делаются дела в этом городе, и, если ты рассчитываешь здесь на карьеру, ты должен играть по правилам.