Я смогла все рассказать - [75]

Ну что ж, я сама была во всем виновата. Я не смогла удержать сына в детстве, так что, наверное, заслуживаю подобного обращения. Некоторое время мы с Джеком продолжали встречаться и созваниваться, но потом он перестал заезжать и звонить.

Я знала, что Мелисса по-прежнему иногда видится с ним, и это радовало меня. С Люси же Джек больше не общался. Видимо, дело было в том, что она жила со мной, а меня-то он как раз и избегал. Конечно, я завидовала Мелиссе, но в то же время была очень рада за нее. Прошло еще несколько лет. Было грустно сознавать, что в жизни взрослого уже сына для меня места не нашлось. До встречи с ним я вспоминала младенца, с которым меня разлучили, и это было мучительно. Теперь же, когда я вновь нашла сына, но не сблизилась с ним, мне стало еще хуже.

Вскоре Джек женился, и у него родилась дочь, моя внучка. Мысль, что я никогда ее не увижу, не стану частью ее жизни, была невыносима. Мне казалось, это наказание за то, что я позволила забрать его у меня. Не знаю, поверил ли сам Джек, когда я рассказала, что у меня тогда просто не было выбора.

Нужно было оставить все как есть. Я потеряла его, потом снова нашла и опять потеряла. Ничего нельзя было исправить.

Меня это не устраивало.

Через год после того, как узнала, что у Джека родилась дочь, я позвонила ему. Трубку взяла его жена. Она сказала, что прекрасно понимает мои чувства, но не была уверена, что Джек захочет поговорить. Оказалось, его приемный отец узнал, что мы встречались, и запретил ему видеться со мной. Джек повиновался. Меня это не остановило. Я надеялась, Господь не оставит меня! Он позволил чужим людям забрать у меня сына, значит, теперь должен помочь мне все исправить. Неужели после стольких лет разлуки мы с Джеком встретились лишь для того, чтобы снова расстаться? Неужели я мало страдала?

Наверное, я была слишком эгоистична в своем желании все исправить и думала только о себе. Именно поэтому заслуживала того, что потом произошло.

А случилось вот что. Жена Джека пообещала передать Джеку, что я звонила, и в тот же день, где-то в половине четвертого, он перезвонил.

– Алло, Кэсси? – произнес он не своим голосом.

Почему «Кэсси», а не «мама»?

– Да, это я, – сказала я хрипло. – Как ты? Жена сказала тебе, что я звонила?

Что я несу?! Конечно, сказала, иначе он не позвонил бы мне.

– Мне нужно кое-что сказать тебе, – продолжил Джек. – Не знаю даже, с чего начать. Это не просто.

– Ты можешь все мне рассказать, я пойму, – сказала я, ожидая худшего. Только бы он не сказал, что все кончено!

– Тебе прекрасно известно, что отец с самого начала не испытывал восторга, когда ты объявилась. Он поставил меня перед выбором, и я выбрал его, потому что он воспитывал меня, а не ты.

Я ничего не ответила. Слова застряли в горле.

Джек спокойно прибавил:

– В моей жизни нет места ни тебе, ни твоим дочерям. Оставьте меня в покое.

– Как ты можешь так говорить, – сказала я со слезами, – ведь я твоя мама!

Не знаю, разобрал ли он хоть что-нибудь из того, что я, всхлипывая, проговорила в трубку.

– Послушай, – произнес он так невозмутимо, словно мы говорили о погоде, – ты не нужна мне. Мне и так хорошо. Все, что было, должно остаться в прошлом.

Я была уничтожена. Рыдая, задыхаясь от слез, я умоляла его передумать. Не знаю, на что я рассчитывала. Я надеялась, он вспомнит, что «кровь – не вода», и поймет, что совершает ошибку. Сердце мое было разбито. Уже который раз.

Джек не передумал.

Он твердо заявил, что это наш последний разговор. Он принял решение и не собирался его менять: больше мы с ним никогда не увидимся.

Он положил трубку.

В отчаянии я рухнула на пол и зарыдала еще сильнее. Все эти годы слезы копились внутри меня, и теперь я была не в силах их сдерживать. В таком состоянии меня и нашел Даниэль.

Я винила во всем только себя. Я была одержима желанием исправить ошибки прошлого, а вышло так, что все усугубила. Нужно было забыть обо всех, кроме Джека, и прислушаться к голосу сердца. После самой первой встречи, когда Джек просил взять его с собой, я должна была взять его домой. Во время второго свидания на вокзале нужно было не ждать в машине, а выбежать ему навстречу с распростертыми объятиями. И плевать на все обещания! В результате мой сын решил, что он мне не нужен. Джек принял мою вынужденную сдержанность за безразличие и подумал, что я снова, уже во второй раз, отказалась от него. Вместо того чтобы выполнять глупое обещание, нужно было вести себя естественно, тогда сын понял бы, как я его люблю! Как всегда, я винила только себя. Преданность Джека приемному отцу можно легко понять, а вот мне следовало лучше готовиться к встрече с сыном. Как же я хотела, чтобы мне дали второй шанс!

Мелисса позже сказала мне, что Джек так до конца и не смог понять, почему я отдала его на усыновление. Он не поверил моему рассказу, не смог ни понять, ни простить меня. Я снова потеряла его.

Не скоро я свыклась с этой мыслью. Еще долго страдала от боли разлуки с сыном. В конце концов боль тоже прошла.

Оправившись от сильного потрясения, я вернулась к нормальной жизни. Даниэль и дочки очень мне в этом помогли. Я продолжала взрослеть, набираться сил, открывать свой внутренний мир и каждый день узнавала что-нибудь новое о самой себе. Была ли я счастлива? Да, без сомнения. Возможно, останься Джек в моей жизни, все было бы еще лучше, но этого мне узнать не дано.