Я слышу все… Почта Ильи Эренбурга, 1916–1967 - [161]
Правда, я не вижу причин, чтобы Вы подкладывали мне свинью умышленно.
Я неизменно чту Вас и очень хочу, чтобы Вы не огорчались по пустякам.
Берегите себя. Здоровье свое. Приятно знать, что Вы продолжаете работать.
Александр Яшин.
Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2451. Л.3
<Париж,> 2 марта 1967
Дорогой друг,
Вам, должно быть, уже сказали в последний момент, что ничего не получилось, увы![1240]
Среди военных Вы услышите много пылких разговоров о ружье.
Посылаю еще фигурки животных Любе[1241].
Очень дружески
Андре Мальро.
Впервые — Б.Фрезинский. Ружье Бонапарта // Всемирное слово. №13. С.82. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1863. Л.4. На бланке министра культуры Франции.
<Москва,> 3/III <19>67
Дорогой Илья Григорьевич!
Посылаю Вам последний том[1242]. Мне и радостно и грустно. Было — всякое, и тяжелое, и горькое[1243]. Но я счастлива, что мне выпало на долю хорошо Вас узнать и убедиться, что Вы не такой, каким Вас даже я раньше представляла себе. Я не только привыкла к Вам, но очень Вас полюбила.
Желаю Вам и Любовь Михайловне, которая тоже мне очень дорога, всего самого-самого доброго.
И — спасибо!!!
Ваша И.Ю.
Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2355. Л.4. Ирина Юльевна Чеховская — редактор последнего прижизненного Собрания сочинений ИЭ в 9-ти томах (1962–1967).
Москва, 8 апреля 1967
>ПОЛЬЗУЮСЬ СЛУЧАЕМ ЧТОБЫ ПРИЗНАТЬСЯ В СВОЕЙ ДАВНЕЙ ЛЮБВИ И ГЛУБОЧАЙШЕМ УВАЖЕНИИ К ВАМ ГОРЖУСЬ ВАШИМ ДОБРЫМ ПРИВЕТОМ[1244] = К ЧУКОВСКИЙ
Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2362. Л.3.
Москва, 25 июня 1967
Дорогой Илья Григорьевич, посылаю Вам свою новую книгу «Дорога и судьба» на Ваш суд.
Это стихи десяти — двадцатилетней давности, обломки Колымских тетрадей.
Прошу принять «Дорогу и судьбу» — с добрым сердцем.
Ваш В.Шаламов.
Впервые — Советская культура, 26 января 1991. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2366. Л.5.
<Калифорния,> 21 VII <19>67
Дорогой Илья Григорьевич:
Летим с женой в Токио читать лекции, а оттуда прилетим в Москву 17-ого авг<уста> в 16 час. 25 мин. самолетом Японских аэролиний №441 и пробудем в Москве (отель Метрополь) до 24 августа.
Наш адрес: Tokyo Institute for Advanced Studies of Language, Koshin Building, 81 Owada-cho, Shibuia — ku, Tokyo.
Радуемся предстоящей встрече[1245].
Мечтаю посидеть, поговорить с Вами обоими!
Твой Роман.
Впервые: Б.Я.Фрезинский. Илья Эренбург и Роман Якобсон // НЛО, №12, 1995. С.107. Первая и последняя строка, а также подпись — от руки. Подлинник — собрание составителя.
501. Л.Мэр
<Стокгольм;> 14 августа 1967
Дорогой Илья!
Ирина мне позвонила по телефону…[1246] Главное: лечитесь! Вам известны Ваши задачи, Ваши обязательства. Если лучше лечь в больницу и если это возможно для Вас, для Вашего душевного состояния, ложитесь. Сделайте все, что может Вас вылечить как можно быстрее. Будьте откровенны с Вашим врачом Коневским, чтобы у него были все данные, и таким образом он сможет лучше дать Вам совет по поводу Вашего лечения. В то же время Вы сами говорили, что психологические вещи играют роль. Я знаю это по опыту. Поговорите с Ириной, у нее больше сил. Как поживает Люба? Надеюсь, что она немножко благоразумна. Как бы я хотела приехать, чтобы Вам всем помочь… Ирина сказала мне, что она немного рассердилась, когда я заплакала. Но было тяжело услышать обо всем этом и быть в то же время вдалеке… Я уверена, что история с Савичем причинила вред…[1247] Пишите, если возможно…
Впервые — Б.Фрезинский. Эренбург и Стокгольм. Последние письма // Всемирное слово. 2002, №15. С.32. Подлинник — собрание составителя. Лизлотта Мэр (1919–1983) — шведская общественная деятельница, последняя любовь ИЭ. О знакомстве с Л.Мэр рассказано в 21-й главе 6-й книги ЛГЖ; к Л.Мэр обращены несколько поздних стихотворений ИЭ (см. №638, 647, 656 в: Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы. Новая Библиотека поэта. СПб., 2000). Последние письма ИЭ к Л.Мэр — см. П2, №596, 597.
<Стокгольм,> 23 августа 1967
Спасибо за Ваши слова[1248], которые я получила с письмом моей Copine[1249]. Я вижу, какие Вы делаете усилия. Единственное, чего я не понимаю, это, как они могут врать[1250]. Вы можете говорить с Коневским, как Вы это делали в Париже с В[1251], в феврале, когда Вы болели. Говорите с ним нормально, не осмеивайте медицину. Я связываю все свои надежды с Вашей ответственностью перед сиамством[1252] и с Коневским, который, как Вы мне говорили, очень хороший врач. Copine мне написала, как все шло день за днем. Я понимаю, что Вы с самого начала все скрывали. Вероятно, это не было очень благоразумно. Больше так не делайте, я Вас умоляю. Я переживаю невероятно тяжелое время, худшее в моей жизни… Я думаю о Вас все время. Вы считаете, что то, через что Вам приходится проходить, унизительно. После каждой процедуры мне приходится, как и Вам, лежать неподвижно… Бог мой, игра сделана, следовательно, надо жить и поправляться. Что касается больницы. Если у Вас будет отдельная палата, телефон, посетители, когда у Вас будут силы, такой уход, чтобы Вы чувствовали себя как дома, газеты и книги, и Вы будете отвечать на письма, когда будут силы, то, я думаю, Вам будет покойнее и Вы скоро поправитесь. Я Вас умоляю от всего сердца — лечитесь, держите меня в курсе всего, ничего не забывайте. И я заканчиваю мое письмо, как Вы — будьте сильным, и я добавлю: мужественным для всего зверинца
