Я слышу все… Почта Ильи Эренбурга, 1916–1967 - [16]
Pro:
тематически
Очень хорошо, что роман ориентирован на человека; что разобраны «сантименты» (в хорошем смысле); что подняты здесь большие проблемы (личного и общественного); что занята правильная, на мой взгляд, позиция.
«формально»
Что литературно прекрасно написано, что выразительность отдельных глав исключительно превосходна, да и весь роман, что диалектика логики и чувства и их переходов здорово «дана».
Summa summarum[72] — что роман сугубо интересен.
Vert![73]
Contra: полярно-однообразна, быть может, сфера вращения всего: производство versus[74]любовь.[75]
Это я карикатурно[76] — не берите особо всерьез: я только говорю о некой тенденции полярного раздвоения жизни у Вас (на самом деле у Вас и актриса и художник etq.[77]).
Но мне, казалось бы, сейчас нужно еще решительнее набивать все трехмерное пространство романа многосложностью типов и бытовых, общественных, групповых, государственных etc.[78] образований.
Разная деревенская интеллигенция — агрономы, трактористы, комбайнеры, доктора; колхозники, единоличники, кулаки, раскулаченные, красноармейцы, краскомы; обездоленные (не поднявшиеся до «сознательности»); отживающие группы вроде попов и т. д. — если речь идет о деревне; то же mutates mutandis[79] — о городе. У нас город в его многообразном лице не давался. Вы очень здорово взяли и основу сближения между городом и деревней, но и здесь главное перемычки: производство + любовь.
С общефилософской точки зрения здесь есть raison d’être[80], в такой постановке вопроса, но больше[81] опосредствований!
Может быть, я и ошибаюсь, но беглое — ночное чтение тому виной. Однако я без комплиментов должен сказать, что роман мне чрезвычайно[82] понравился и я кричу «браво». (Так примерно сказал бы Плеханов, а Ильич: «Прекрасно написано. — Это, помните, тот, Илья Лохматый[83]…»)
Ну, жму руку. Вы видите, что мы печатаем Вас изо всех сил и впредь тоже будем давать, а Вы давайте свое: тем ведь уйма:
1) Фашизм и женщина.
2) Шелковые чулки и война (о производстве искусственного шелка и «порохов»).
3) О фокстротной «культуре».
4) Религия в Третьей Империи.
5) (Idem[84]) Валгалла и авиация.
6) Что делается в колониальном мире. (Что, если опросить парижских джаз-негров из Америки или Африки и узнать их curriculum vitae[85], не делая из них непременно Айш[86]?) и т. д.
Вы сами лучше всех других придумаете что-либо мастерское.
Привет.
Крепко жму руку.
Ваш Н.Бухарин.
Впервые — Б.Фрезинский. Илья Эренбург и Николай Бухарин / Вопросы литературы. 1999, №1. С.310–312. Копия — РГАСПИ. Ф.329. Оп.2. Ед.хр.4. Л.168–170.
Париж, 10 августа <19>35
Дорогой друг, какие у Вас планы? Можно ли рассчитывать, что Вы посетите нас в ближайшее время?
Как нелепа эта смерть Дивильковского![87] Она меня потрясла!
С горячим приветом
Ж.-Р.Блок.
Впервые. Перевод М.Сальмон. Копия — собрание составителя. Жан-Ришар Блок (1884–1947) — франц. писатель; ИЭ познакомился с ним в Париже в 1920-е гг.; ему посвящена 19-я глава 5-й книги ЛГЖ.
Москва <в Париж> 16/8 1935
Уважаемый Илья Григорьевич!
Памятуя наш с Вами разговор, я прошу Вас, представляющего в вновь созданной организации[88] интересы советской литературы, — наметить и прислать свои предложения (по возможности подробнее) о ближайших мероприятиях и о том, что необходимо для осуществления этих мероприятий.
Очень прошу Вас также информировать о внутреннем состоянии организации, о направлениях наших друзей, в частности о том, когда приедут в Москву Жид[89] и Мальро[90], кто еще собирается приехать и когда.
До меня дошли сведения, что Вы еще раз высказали опасения о возможности Вашей плодотворной работы в организации[91].
Со своей стороны я должен еще раз повторить то, о чем я Вам говорил уже в Париже[92], а именно — Ваша работа по подготовке конгресса была высоко полезна; Ваше активное участие в дальнейшей работе крайне необходимо. Мы сделаем все для того, чтобы обстановка для Вашей деятельности была нормальная, об этом я буду писать Арагону[93]. Надеюсь также, что Вы сделаете все для того, чтобы обеспечить должную работу организации. Всякое ваше полезное предложение или мероприятие — найдет с моей стороны поддержку.
У нас гостят Дюртен[94] и Вильдрак[95]. Встретили их очень хорошо. В данное время они выехали в большое путешествие по СССР.
Интерес к конгрессу исключительный в самых широких кругах советской интеллигенции и рабочих.
В Москве состоялось несколько собраний с докладами о конгрессе. Запросы из областей и краев таковы, что удовлетворить их полностью невозможно.
Следите ли Вы за дискуссией, которая развернулась вокруг «Не переводя дыхания»? Появилось большое количество статей, в основном оценка романа весьма положительная[96].
Прошу не задерживать ответ.
Жму Вашу руку,
А.Щербаков.
Прошу передать привет А.Жиду и Мальро.
Впервые — Б.Фрезинский. Великая иллюзия — Париж, 1935 // Минувшее, №24. СПб., 1998. С.227–228. Копия — РГАСПИ. Ф.88. Оп.1. Ед.хр.508. Л.1,2. Александр Сергеевич Щербаков (1901–1945) — партработник, тогда — руководитель Союза писателей СССР, впоследствии секретарь ЦК ВКП(б) по идеологии. На это письмо ИЭ не ответил, он обсудил его с Щербаковым в Москве.
