«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца» - [86]

5 января 1972 года Джимми Хоффа полетел во Флориду, в свои апартаменты в «Блэр Хауз» в Майами-Бич. В аэропорту его приветствовал Фрэнк Рагано, выражая уважение от Санто Траффиканте и Карлоса Марчелло, которые по многим причинам появиться не могли. Пожалуй, важнейшая причина состояла в том, что условно-досрочно освобожденным под надзором федеральной службы по надзору запрещено находиться в обществе фигурантов организованных преступных группировок или осужденных преступников. В программе Эй-би-си «Вопросы и ответы» 12 февраля 1972 года Джимми Хоффа сказал, что он лично поддержит Ричарда Никсона в 1972 году. До окончания периода своего условно-досрочного освобождения в марте 1973 года он собирался сидеть тихо, чтобы выжить. Теперь у Джимми Хоффа было достаточно опыта, чтобы поверить, что администрация Ричарда Никсона сыграет в нечестную игру с его условно-досрочным освобождением, если он их спровоцирует, нападая на Фицсиммонса. Джимми Хоффа провоцировать их не собирался.

17 июля 1972 года, через месяц после Уотергейтского взлома, исполком Фрэнка Фицсиммонса официально поддержал кандидатуру президента Ричарда М. Никсона на переизбрание в ноябре, проголосовав 19 против одного голоса. Один голос принадлежал Гарольду Гиббонсу, вице-президенту, разгневавшему Хоффа тем, что он приспустил флаг в честь погибшего президента Джона Ф. Кеннеди. Жену Фрэнка, миссис Патрицию Фицсиммонс, Никсон назначил на службу в Комитет по делам искусств Центра исполнительских искусств им. Джона Ф. Кеннеди.

Когда Джимми Хоффа будет готов, план его наступления будет в основном заключаться на нарушении конституции условием его помилования. Его адвокаты по гражданским правам собирались утверждать, что президент превысил свои полномочия, дополнив помилование условием. По конституции у президента есть полномочия помиловать или не помиловать, но у него нет полномочий, явных или подразумеваемых, помиловать так, что его помилование может быть впоследствии аннулировано, а помилованный возвращен в тюрьму. Условное помилование дает президенту больше власти, чем предусматривали отцы-основатели.

Более того, это особое ограничение добавляло наказание в виде запрета работать в профсоюзе. Хоффа не подвергался подобному ограничению, даже находясь в тюрьме. Хотя тюремные правила затрудняли данную деятельность, она не была запрещена. Это новое наказание не было назначено Хоффа ни в одном из приговоров, и президент не имеет права увеличить наказание, назначенное по приговору судьи.

Кроме того, данное условие нарушает право Хоффа, данное Первой поправкой на свободу слова и собраний, запрещая доступ в правомочный и легитимный форум для реализации этих свобод.

Тем не менее, ненавидя тюрьму и опасаясь, что, подай он подобный иск, администрация Никсона будет придираться к его условно-досрочному освобождению, Хоффа прикидывался непонимающим до истечения в марте 1973 года срока условно-досрочного освобождения и снятия с учета в федеральной службе по надзору за условно осужденными. Пока Фицсиммонс мог расслабиться.

Из Белого дома Никсона раздалось множество необоснованных обвинений и попыток перекладывания вины насчет того, как в помиловании появилось ограничительное условие. Джон Дин, юридический консультант Белого дома и уотергейтский свидетель против своих сообщников, показал, что вставка ограничительной формулировки в последнюю минуту была его идеей. Он заявил в показаниях, что просто был хорошим юристом, поскольку, когда Митчелл попросил его подготовить документы, то случайно упомянул, что Хоффа устно согласился не заниматься профсоюзной деятельностью до 1980 года.

Еще одним подозреваемым соучастником авантюры с ограничительной формулировкой был другой консультант Белого дома и будущий заключенный по уотергейтскому делу адвокат Чарльз Колсон, специальный советник президента и человек, ответственный за печально известный список врагов Никсона. Джон Дин показал, что Колсон попросил его начать финансовую проверку Гарольда Гиббонса, единственного члена исполкома «Международного братства водителей», голосовавшего против переизбрания Никсона на второй срок. В служебной записке Колсона Дину с просьбой о ревизии Гиббонс назван «заклятым врагом». В письменных показаниях Джимми Хоффа свидетельствовал: «Я обвиняю [48] одного человека… Чарльза Колсона». Отвечая на этот вопрос в ходе слушаний по уотергейтскому делу, Колсон прибегнул к защите Пятой поправки, но признал, что, прежде чем ходатайство о помиловании было удовлетворено, обсуждал помилование с Фицсиммонсом. Трудно представить, что эти двое не обсуждали нечто столь важное, как ограничение.

Явилось ли ограничение результатом того, что Дин хороший юрист? Приказали ли Колсон и Митчелл Дину внести в формулировку ограничения так, что он посчитал ее добавление своей идеей? Если начальник правильно попросит, любой благоразумный молодой юрист добавит формулировку сам. Джон Митчелл работал юристом на Уолл-стрит и свою мысль донести умел.

Вскоре после отставки из Белого дома и прежде, чем сесть в тюрьму, Колсон вернулся к частной практике. Фрэнк Фицсиммонс забрал у Эдуарда Беннетта Уильямса прибыльный договор об оказании юридических услуг «Международному братству водителей» и передал его Чарльзу Колсону, обеспечив тому годовой гонорар минимум в 100 тысяч долларов.