«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца» - [47]

«Раскольнические фракции похожи на нацистских коллаборационистов времен войны, как в Норвегии и во Франции, – говорил мне Билл Изабел. – Джимми Хоффа никогда не потерпит раскольнических группировок. Он слишком много работал, чтобы построить то, что у нас есть. Утром он встает первым, а вечером ложится последним. Посмотри, насколько сегодня у нас лучше. Всего этого добился Джимми: пенсий, оплаты больничных расходов для всех заболевших членов семьи, он сражается за Генеральное соглашение о грузоперевозках, по которому все дальнобойщики по всей стране получат одинаковую зарплату. И все, чего для нас добился Джимми, потом, плетясь в хвосте, добрые дяди из АФТ-КПП получают для своих. И жалуются, что тактика Джимми слишком груба. Ты был на войне и знаешь, что нужно сделать, чтобы добраться из точки А в точку B. Я скажу, что, если по пути прольется несколько литров Гиннеса, такова чертова жизнь, мой мальчик».

Однажды ночью мы втроем были в городе. Билл вез нас в итальянский ресторан. Я работал на новой работе всего несколько недель. Я сидел на заднем сиденье, а Билл смотрел на меня в зеркало заднего вида. Билл сказал мне: «Джимми говорил нам, что ты красишь дома».

Я ничего не ответил. Просто согласно кивнул. «Отлично, старая песня, – подумал я. – Приложить так много усилий, чтобы вырваться из итальянской общины и получить новую работу, и все заново».

– Нам надо кое-что подрихтовать в Чикаго. Там у нас друг по имени Джоуи Глимко. Он возглавляет 777-е отделение таксистов. И еще у него грузовики в порту. Слышал о нем?

Я продолжал молчать. Лишь отрицательно помотал головой. Пару недель спустя Рассел сказал мне, что Джо Глимко был Джузеппе Примаверой. Он был с Аль Капоне и был большой шишкой в чикагской братве. У него было объемное досье, несколько арестов за убийства. Он брал Пятую поправку по всем вопросам на слушаниях в Комитете Макклеллана, в том числе о том, знаком ли он с Джимми Хоффа.

– Там парень нуждается в рихтовке, – сказал Билл. – Мы хотим, чтобы ты завтра утром вылетел в Чикаго, в аэропорту тебя встретят.

И все. Не спрашивайте меня, кто или что, потому что я не знаю. В любом случае распространяться не собираюсь. Это была проблема, которую они мне поручили уладить, и я уладил. Похоже, этим я занимался всю свою жизнь. Учитывая, что отец посылал меня побить других мальчиков, чтобы выиграть ставки на пиво, возможно, так оно и было.

Очевидно, им нужен был кто-то, кого этот парень не знал, потому что всех, кого он знал, он кинул и был осторожен. Парня не насторожил бы какой-то ирландец, идущий с ним по улице. И они хотели, чтобы парень остался лежать прямо на тротуаре, как предупреждение для тех, кто должен знать, что парень поплатился за то, что натворил.

Всякий раз, когда вы читаете в газете про стрелка в маске, будьте уверены, что у стрелка маски не было. Если на улице есть свидетели, они всегда говорят, что у наемного убийцы была маска, поэтому пославшие стрелка знают, что свидетели ничего не видели, а свидетелям не нужно волноваться.

Мне было не привыкать садиться в десантную баржу, а теперь я в мирное время высаживался в Чикаго на самолете. В Чикаго я пробыл, может, час. Они дали мне ствол, и у них был один парень, которому я его после дела отдал, он залез в машину и уехал. Его единственная задача – уничтожить ствол. У них были другие парни, сидевшие в машинах, готовые врезаться в полицейские авто, если за моим автомобилем будет погоня. Машина, в которую сел я, должна была отвезти меня обратно в аэропорт.

Увидев аэропорт, я расслабился. Я знал, что иногда они нанимали «ковбоев», а после дела о тех «заботились». «Ковбои» были одноразовыми. Рассел рассказал мне, как Карлос Марчелло любил брать на Сицилии детей-сирот, у которых не было семей. Их нелегально привозили из Канады, из Уинсора, прямо по воде в Детройт. Сицилийские сироты войны думали, что, сделав дело, они останутся в Америке и, может быть, им дадут пиццерию или что-то в этом роде. Они «красили дом», садились в машину, чтобы скрыться, и их куда-то отвозили и «красили их дом», и никто на Сицилии их не искал. Поскольку они сироты и семей у них не было, никаких популярных на Сицилии вендетт не возникало.

Пока мы ехали, в голове у меня крутился Карлос Марчелло с детьми-сиротами, и я всю дорогу смотрел на водителя. Маленький паренек, и, сними он руку с руля, я открутил бы ему башку. Я вылетел в Детройт, а в аэропорту меня ждали Билл и Сэм. Мы пошли пообедать. Билл протянул мне конверт. Я его вернул. Я сказал ему: «Я оказал другу услугу». Рассел хорошо меня научил: не разменивайся. «Окажешь другу услугу, – сказал Рассел, – когда-нибудь и он тебе поможет».

У Билла и Сэма была возможность оценить мою работу, и они расхвалили меня Джимми Хоффа и просили оставить меня при них. Таким образом, у меня была отличная возможность учиться.

Мы полетели в Чикаго и остановились в отеле «Эджуотер Бич». На восемнадцатом этаже профсоюз держал номер с двумя спальнями и двумя кроватями в каждой спальне. В одной спали Сэм и Билл, в другой – я. На второй вечер в Чикаго я познакомился с Джоуи Глимко. Билл сказал мне, что Джоуи решал важные проблемы всех местных отделений Чикаго, не только своего, и что в будущем меня, вероятно, отправят к нему.