«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца» - [33]

Поставка скатертей, в принципе, была надежным бизнесом. Фирмы, этим занимавшиеся, поставляли ресторанам и отелям свежие скатерти. Нечто вроде большой прачечной. Они забирали использованные скатерти и возвращали их выстиранными и выглаженными. Дело надежное, как лицензия на печатание денег.

Однако та фирма, в которую Шептун всадил свои деньги, переживала тогда не лучшие времена – ее конкуренты «Кадиллак лайнен сервис» в штате Делавэр из-под носа уводили почти все заказы. Если дело бы пошло так и дальше, Шептуну до гробовой доски не отбить своих денежек. Единственным более-менее надежным источником было мелкое ростовщичество, но и там прибыль запаздывала. И, вполне естественно, Шептун очень тревожился за свой заемный капитал.

Я не понимал, какое место в этой схеме отводилось мне, но терпеливо слушал. Может, он надумал отправить меня в Делавэр и показать там кое-кому пушку? Да, но за подобные услуги по десять тысяч баксов не отваливают. До Делавэра от Филадельфии всего-то чуть больше тридцати миль на юг. А в те времена десять тысяч было как пятьдесят сегодня, если не больше.

И тут он отваливает мне с ходу две тысячи.

– За что деньги? – осведомился я.

– Хочу, чтобы ты взорвал, сжег дотла, короче, сделал бы все, что тебе в голову придет, но этот «Кадиллак лайнен сервис» должен быть вне игры. Вышиби этих ублюдков из седла. И мои люди снова будут иметь заказы, и я смогу вернуть мои денежки. Я хочу, чтобы этот гребаный «Кадиллак лайнен сервис» заткнулся навеки. А не просто умолк на время. Канул бы в Лету. Чтоб о нем вообще забыли. Пусть себе отхватят свою страховку, если у них она есть, наверняка есть – они ведь евреи. И больше ни о чем таком не помышляют.

– Десять кусков, говоришь?

– Не парься. Ты еще получишь восемь, если сумеешь прикрыть их навсегда. Не хочу я, чтобы они месяца через два-три опомнились и по новой встали мне поперек дороги. Плюс потеря десяти кусков.

– А когда я смогу получить остальные восемь?

– А вот это уже от тебя зависит, Чич. Чем серьезнее им навредишь, так навредишь, чтобы они могли забыть о своем бизнесе. Навеки забыть. И чтобы я это точно знал. Хочу, чтобы ты спалил эту их прачечную. Дотла. Ты ведь был на войне и знаешь, как это делается.

– Все это звучит красиво. И по деньгам у меня нет вопросов. Я должен сперва осмотреть это место. И тогда посмотрю, что можно будет сделать.

– Чич, ты ведь был на войне. И я затащил тебя сюда в это гребаное стойло под названием «Мелроуз динер», чтобы не светиться без нужды. Потому что об этом будут знать только ты и я. И больше никто. Понимаешь, о чем я тебе толкую?

– Еще бы.

– И еще – я не хочу, чтобы ты еще кого-нибудь себе в помощники нанимал. Я слышал, что ты умеешь держать язык за зубами. Слышал, что предпочитаешь действовать в одиночку. Много хорошего о твоих делах слышал. Вот поэтому и плачу тебе серьезные бабки. Поверь, я смог бы обтяпать все за пару кусков. Так что ни слова ни Тощей Бритве, и вообще никому ни слова. До конца жизни. Понял меня? Стоит тебе рот раскрыть, и это очень плохо для тебя кончится. Понял?

– Что-то ты разнервничался, Шептун. Не доверяешь мне, так поищи кого-нибудь еще.

– Нет, нет, Чич. Просто у нас с тобой раньше дел не было. Если понадобится что-то обсудить, то только здесь. А в центре города только «привет» и «пока».

В тот вечер я сразу же отправился домой. И отдал Мэри полторы тысячи на детей. Сказал ей, что выиграл в лотерею. Один к шестистам. Она была страшно довольна и знала, что пятихатку я зажал. Мэри этим было не удивить – она привыкла получать от меня деньги, чаще всего неожиданно.

На следующее утро я поехал на «Кадиллак лайнен сервис» осмотреться. Несколько раз объехал вокруг здания, где они располагались. Потом поставил машину на другой стороне улицы, зашел внутрь и осмотрелся. Проблем с проникновением внутрь, судя по всему, не было. В те времена подобные фирмы не обзаводились сигнализацией, да и об охране тогда никто и слыхом не слыхал. Красть там было особенно нечего, так что опасаться было просто некого. Воры на такие фирмы не клюют. Фирма показалась мне довольно крупной, но и деньги мне светили тоже крупные. А не какая-то жалкая пара сотен за то, чтобы смотаться куда-нибудь поблизости и кого-нибудь припугнуть.

Потом я вернулся туда вечером – взглянуть, как все выглядит в темноте. По пути домой я обдумывал детали, а потом стал разрабатывать план, на следующий день я смотался туда еще разок и несколько раз объехал квартал. Я рассчитывал обстряпать все так, чтобы здание сгорело дотла. В этом случае я гарантированно заберу свои восемь тысяч. И сгореть все должно было очень быстро, до приезда пожарных, так что предстояло не поскупиться на керосин.

На следующий день я заглянул во «Френдли лаундж», и Тощая Бритва сказал мне, что некто желает меня видеть в задней комнате. Мы с Бритвой прошли туда – он шел сзади. Я вошел в комнату, а там ни души. Я уже повернулся, собираясь выйти, но Тощая Бритва преградил мне дорогу. Скрестив руки на груди, уставился на меня:

– Какого черта тебя понесло на этот «Кадиллак»?

– Есть возможность срубить капусты, только и всего.