«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца» - [110]

27 октября 1979 года, через месяц после предъявления обвинений и за несколько месяцев до начала его судебного процесса по «Закону об инвестировании полученных от рэкета капиталов», газета «Нью-Йорк таймс» также посвятила статью Ширану и поместила его фотографию сидящим в баре с бутылкой виски. В статье приводились слова Ширана: «Всем, что у меня есть, я обязан ему. Если бы не Хоффа, я не был бы там, где я теперь».

В 302-м отчете ФБР приводились слова Чарли Аллена о годах сразу после исчезновения Джимми Хоффа: «Ширан беспробудный пьяница и пьет почти каждый день». В докладе также приведено мнение Чарли Аллена о личности того, кто мог убить Джимми Хоффа: «Это обязательно некто, кто его знал, чтобы его заманить; понимаете, некто, кого он очень хорошо знал, чтобы сесть в машину. Джимми был силен, к нему нельзя было подойти и просто так скрутить, понимаете, и усадить в машину, чтобы сделать все, что они сделали, это должен был быть действительно его хороший знакомый».

«В 1977 году они поставили меня перед другим большим жюри. Этот было в Сиракьюзе. Фэбээровцы сказали мне, что пришло время мне стать крысой. Федеральный судья предоставил мне ограниченный иммунитет, поэтому мне необходимо было отвечать на вопросы перед большим жюри. Там у них также были братья Андретта, и меня спросили, знал ли я их. Я сказал, что встретил их перед большим жюри. Прокурор спросил меня, приказывал ли мне когда-нибудь Расс кого-нибудь убивать. Потом на той же неделе они спросили Расса, имел ли Фрэнк Ширан что-то общее с чьим-либо убийством, и Рассел сказал: «Мне ничего об этом не известно. Насколько я знаю, Ирландец – просто милашка».

Мне задавали вопросы о блокноте Джимми в Лейк Орион с написанными в нем словами «Расс и Фрэнк». Меня спрашивали про «Пэд», частный клуб в Эндикотте, штат Нью-Йорк, о семье Расса. Я сказал им, что ходил в «Пэд» играть в итальянскую игру на пальцах «Аморе», чтобы посмотреть, кому выпадет быть боссом и андербоссом, и решить, кто будет пить вино. Меня спросили о делах, которые я сделал с парнем по имени Лу Корди. У них была информация. После большого жюри Расс сказал мне, что, желая уйти с миром, Лу Корди перед смертью исповедался. Как и Джона Фрэнсиса, никто не обвинял Лу Корди за разговоры перед смертью и под воздействием обезболивающих.

В Сиракьюзе меня допрашивали 9 часов. Они услышали много уроков дачи свидетельских показаний, которые я усвоил от Джимми: «Если бы вам удалось освежить мои воспоминания по этому делу, я смог бы вспомнить то, что вы хотите, однако именно сейчас подробности этого конкретного дела я не помню».

Примерно год спустя я стоял в «Черри Хилл Инн» в Джерси и, выпив, собирался уходить, когда мой водитель, Чарли Аллен, наклонился ко мне и спросил:

– Ты убил Джимми Хоффа?

Я сказал:

– Ты крыса, мать твою!

Тут изо всех щелей полезли фэбээровцы, чтобы окружить Аллена и защитить его. Ресторан кишел агентами, слушавшими «жучок» Аллена. Они решили, что я прикончу его на месте.

Всякий раз, когда кто-нибудь спрашивает: «Это ты сделал то-то и то-то?» – самое время сматывать удочки. Чарли Аллен задал этот конкретный вопрос в тот конкретный момент только потому, что агенты ФБР решили, что пришло время его задать.

У меня был 38-й, поэтому, пока они окружали Аллена, я вскочил в свой «Линкольн» и поехал к съезду на шоссе 72, не глядя на движение. Я заехал в «Брэндинг Айрон» и отдал инструмент одной приятельнице. Она положила его в сумочку. Они вошли, и она вышла сразу после них.

Они сказали мне выйти и сесть в их машину. Я так и сделал, и один агент сказал мне, что у них на меня достаточно для двух пожизненных и 120 лет. Я спросил: «Когда я смогу выйти за хорошее поведение?»

Агент сказал, что если соглашусь надеть «жучок» против Расса и Анжело, то смогу выйти через десять лет. Я сказал ему: «Должно быть, вы опять меня не за того приняли».

Агент сказал, что они надолго упрячут меня за 2 убийства, 4 покушения на убийство и длинный список других преступлений, и если я не буду сотрудничать и не позволю им себя защитить, меня либо убьют мафиози, либо я умру в тюрьме. Я сказал: «Пусть будет то, что будет».

Удалось им меня достать в первую очередь потому, что они поймали Чарли Аллена на производстве метамфетамина в лаборатории в Нью-Джерси. Естественно, Аллен не хотел, чтобы Рассел или Анжело узнали, что он толкал мет. Естественно, Аллен не хотел получить пожизненное за лабораторию мета, и, естественно, Аллен знал, что федералы пойдут навстречу, чтобы получить что-нибудь против меня по делу Хоффа. В конечном итоге федералы дали Аллену два года тюрьмы. Однако потом штат Луизиана дал ему пожизненное за изнасилование падчерицы.

Против меня выдвинули обвинение по «Закону об инвестировании полученных от рэкета капиталов» и привлекли к суду еще около двадцати соответчиков, в том числе Рассела и Анжело. К тому времени дело было передано в суд. Анжело уже замочили, но там было много других важных людей, которые не хотели, чтобы меня уличили в преступлениях, которые я якобы совершал вместе с ними или вообще их в связи с ними упоминали. В феврале 1980 года, в первый же день моего федерального суда по «Закону об инвестировании полученных от рэкета капиталов», фэбээровцы пришли к моему адвокату Ф. Эмметту Фицпатрику и предупредили, что из своих источников им стало известно, что мои не привлеченные к суду сообщники испугались, как бы я не заговорил после осуждения, и меня заказали. Я сказал Эмметту, чтобы он спросил их, кто взял контракт, чтобы, увидев подходящего ко мне парня, я мог бы сразу смотаться.