«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца» - [103]

Я сказал:

– Это он.

Чаки припарковался на улице у парадной двери. Двое симпатичных парней остались в глубине дома, в коридоре и на кухне. Салли Багс сел на заднее сиденье четырехдверного темно-бордового «Меркьюри» прямо за Чаки, представился и пожал Чаки руку. Я сел на переднее пассажирское сиденье. Джимми должен был сидеть позади меня. Салли Багс мог видеть нас обоих.

Что собирались сделать с Чаки, когда все будет кончено? Ничего. Из страха и неловкости он держал бы рот на замке о том немногом, что знал. Чаки был известен тем, что никогда не высовывался. Из всей семьи Хоффа он единственный сохранил работу при Фице.

– Что за хрень? – спросил Салли Багс. И указал на пол сзади: – Лужа тут сзади.

– У меня тут лежала замороженная рыба, – сказал Чаки. – Мне надо было завезти рыбу Бобби Холмсу.

– Рыба, как вам это нравится? – сказал Салли Багс. – Всё заднее сиденье, на хрен, мокрое. – Салли Багс вытащил носовой платок и вытер руки.

Туда мы добрались меньше чем за пятнадцать минут.

Парковка опустела. Большинство обедавших уже поели и убрались восвояси. Заезжая, мы увидели слева зеленый «Понтиак» Джимми. Вдоль Телеграф Роуд в те времена росли деревья, затруднявшие обзор.

– Должно быть, он в ресторане, – сказал Чаки. – Я за ним зайду.

– Не суетись. Тут есть хорошее местечко, – сказал Салли Багс, – с того края парковки.

Чаки подъехал туда, куда указал Салли Багс. Оттуда мы смогли бы увидеть и перехватить Джимми прежде, чем он добрался бы до своей машины. Поговаривали, что он стал возить инструмент в бардачке.

– Пусть закончит свои дела, – сказал Салли Багс. – Не глуши мотор. Когда он пойдет к своей машине, мы подъедем и подхватим его.

Мы посидели и подождали минуту. Джимми вышел из магазина хозяйственных товаров за рестораном и пошел к своей машине. Он был одет в пуловер, спортивную рубашку с коротким рукавом и темные брюки. По дороге он нетерпеливо оглядывался, высматривая меня или двух Тони. Инструмента при нем явно не было. Не в такой одежде.

Чаки медленно подъехал к Джимми. Джимми остановился. В его глазах была такая ярость, что этот взгляд любого заставил бы его уважать.

Чаки сказал:

– Прости, я опоздал.

Джимми начал орать:

– Какого черта ты вообще тут делаешь? Кто, черт возьми, тебя приглашал? – указал он пальцем на Чаки.

Потом Джимми перевел взгляд на сидевшего за Чаки Салли Багса.

– А это кто, черт возьми?

– Я с Тони Про, – сказал Салли Багс.

– Какого черта тут происходит? Твой чертов босс должен был быть здесь в 2.30. – Теперь Джимми указывал на Салли Багса.

Несколько человек, шедших к своим припаркованным на стоянке машинам, уставились на нас.

– Джимми, на нас люди смотрят, – сказал Салли Багс и указал на меня: – Посмотри, кто тут.

Джимми опустил голову и заглянул в машину с другой стороны. Я опустил голову, чтобы он мог меня увидеть, и помахал ему.

Салли Багс сказал:

– Его друг захотел участвовать в деле. Они ждут в доме.

Джимми опустил руки и прищурился. Глядя на меня, Джимми вмиг должен был поверить, что Рассел Буфалино уже сидит в детройтском доме за кухонным столом и ждет. Желание моего друга Рассела участвовать было призвано объяснить Джимми внезапное изменение плана. Рассел Буфалино был не из тех, кто назначал встречи в малознакомых общественных местах вроде «Ред Фокс». Рассел Буфалино был человеком старой школы. Очень осмотрительный. Встречался только в таком месте, которое знал и которому доверял.

Рассел Буфалино был последней приманкой, призванной залучить Джимми в машину. Если бы планировалось насилие, что-то в этом духе, Рассела бы не было.

Джимми должен был поверить, что все безопасно, и сесть в машину. Разгневанный, он мог бы без смущения отвергнуть идею сесть в наш «Меркьюри». Без тени смущения настоять на поездке в своем «Понтиаке» с инструментом в бардачке. Психологически все было разыграно точно, как по нотам. Они знали, как зацепить за живое. Джимми Хоффа заставили целых полчаса, с 2.00 до 2.30, ждать меня единственно ради встречи в 2.30. И после этого он еще свои обычные пятнадцать минут прождал обоих Тони. Сорокапятиминутным ожиданием предполагалось довести Джимми до белого каления, после чего он, заглаживая вспышку гнева, должен был бы сделаться сговорчивее.

Стоит ли упоминать, что Джимми был нетерпелив, каким мог быть только он. Джимми обошел машину и сел на заднее сиденье позади меня. Слышал, что волосы Джимми, анализ ДНК которых проводило ФБР, обнаружили в багажнике. Ни живой, ни мертвый в багажнике Джимми никогда не был.

Никаких примет инструмента у Джимми, когда он садился в машину, не было. В конце концов, в машине со мной, которого он считал своим прикрытием, и собираясь ехать с нами на встречу с Расселом Буфалино, со стороны Джимми было бы крайним неуважением идти к своей машине и брать инструмент, если он там был. И к тому времени Джимми уже отсидел, потому без крайней необходимости ему незачем было носить при себе пистолет.

– Думаю, тебе следовало мне позвонить накануне вечером, – сказал мне Джимми. – Я ждал тебя перед рестораном в 2 часа. Ты должен был сидеть в моей машине, когда они появятся. Я собирался заставить их договориться.