Я - сингуляр - [23]

Она ответила несколько растерянно:

– Ну, есть на третьем курсе пара лекций…

Я развел руками:

– Простите, что сообщаю такую неприятную весть, но Джордж Чаплин, а это крупнейший авторитет, доказал недавно, что коллапс массивных звезд создает не черные дыры, как все еще утверждает нынешняя астрофизика…

Я сделал паузу, она спросила недоверчиво, но уже попавшись на крючок:

– А что?

– Коллапс создает особый тип звезд, содержащих темную энергию. А самих черных дыр, увы, не существует, хотя с ними какие только надежды не связывали! Вплоть до мечты, что через них можно будет попадать в другие вселенные.

Она задумалась, глядя на меня исподлобья, а я тихо любовался ее нездешней красотой, строгой и филигранной, словно она не человек, а нечто из другого мира, более продвинутого и одухотворенного.

В самом деле, во всех учебниках, теперь уже быстро устаревающих, трактуется, что когда нарушается равновесие и звезда начинает неудержимо сжиматься, то стискивается до тех пор, пока не превратится в точку, чуть ли не микроскопическую, хоть и с прежней массой. Сила тяготения становится такой, что даже электромагнитное излучение не может вырваться, и такая звезда становится абсолютной невидимкой. Но сейчас в этой истине уже не так уверены.

Она сказала с неуверенностью:

– Но как же… Именно черные дыры лучше всего подтверждают правоту теории относительности Эйнштейна.

– В чем?

– Что гравитация – это свойство пространства-времени, а массивные тела его деформируют…

Я сказал с улыбкой:

– Жаль только, что сам Эйнштейн в существование черных дыр не верил.

– Почему? – спросила она недоверчиво.

Я пожал плечами:

– Наверное, потому, что их существование противоречит квантовой механике, которую Эйнштейн тоже разрабатывал.

Она произнесла с глубоким уважением:

– Вы так много знаете… И, говорите, непрофессионал? Так кто же вы?

– Стыдно сказать, – ответил я. – Давайте я, в самом деле, лучше угощу вас чашечкой кофе. Если хотите здесь, в соседнем доме есть настоящая кафешка…

Она мило улыбнулась, чуточку иронично, я уж думал, скажет: «Давайте уж не будем тянуть, сэр!», но кивнула и ответила тепло:

– Спасибо.

– Спасибо «да»? – спросил я. – Или спасибо «нет»? Лучше «да», а то и у меня в горле пересохло…

– Да, – сказала она просто. – В том кафе, в самом деле, хороший кофе.

– Знаю, – ответил я. – Сам там заправляюсь. Странно, вас не видел, идиот…

– Может быть, – заметила она, – и видели. Но много народу, всех не упомнишь.

– Вас бы я не забыл, – ответил я. – Меня зовут Вячеславом, так в паспорте, но вообще-то я Слава, Славик. Для всех, а не только для друзей.

– Габриэлла, – сказала она. – Меня зовут Габриэлла.

Глаза ее оставались серьезными, в них я увидел легкое предостережение и напоминание, что она Габриэлла, а вовсе не Габи.

– Габриэлла, – повторил я. – Прекрасное имя… В нем что-то неземное, звездное. Как будто прилетел эльф из далекой галактики!

Она улыбнулась, я уловил что-то вроде облегчения: ведь я мог брякнуть что-то вроде: ах, какое сексуальное имя, сейчас слово «сексуальное» пихают всюду, из гнусного оскорбления оно удивительно быстро стало высшим комплиментом.

На выходе из магазина ослепил свет, преломившийся в стеклянной крыше магазина напротив. Над домами непривычно синее небо, бездонное и бесконечное, тоже слепящее синью и умытостью. Оранжевые огни на крыше разбились на множество мелких радуг и веселыми волнами упали на широкие плиты мраморного пола.

Габриэлла засмеялась и пошла по ним, легкая и праздничная, в самом деле похожая на принцессу эльфов.

Глава 8

В кафе почти пусто, как обычно в это время дня, мы выбрали удобный столик на двоих. Официант принес два кофе и пирожные, я поинтересовался:

– Габриэлла, а что за альбом вы купили?

И снова по каким-то признакам уловил, что она предпочитает это дистанцирующее «вы», хотя теперь принято сразу на «ты» и с ходу интересоваться насчет половых запросов.

Она положила на стол книгу великанского формата. Я поднял обложку, и сердце вздрогнуло. Туманность Конская Голова на фото во всей страшной потрясающей красе: мощная коричневая шея, гордая умная морда с тревожно вздернутыми ушами словно прислушивается к приближению других галактик и туманностей, сверху падает не земной и даже не галактический свет, а нечто, нечто, чему нет слов и не будет в человеческом языке.

Это я знаю, что свету взяться неоткуда, вдоль головы по всей морде взрываются многие миллионы звезд, и страшный жар и всесжигающее излучение, пройдя сотни миллионов световых лет до нашей Галактики, до нашего Солнца, кажутся здесь милым утренним заревом.

Над Конской Головой голубой свет, а дальше чернота, сквозь которую смотрят испуганные звезды. Только самые яркие пробиваются через облако пыли, но, глядя на них, понимаешь с дрожью во всем теле космические расстояния, космическую мощь.

Я услышал мягкий участливый голос:

– Что-то случилось?

Я с трудом оторвал взгляд от репродукции.

– Да… но не обращайте внимания. Я еще не видел такого изумительного снимка! В каком диапазоне снимали, удивительно…

Она покачала головой, ее серые внимательные глаза не отрывались от моего лица.

– Ну и реакция… Люди вашего склада падают на колени перед Сикстинской мадонной.