Я сильная. Я справлюсь - [14]
В тот момент, когда отец ушел из нашего дома, вместе с ним ушла любовь
Но постепенно карьера моя начала развиваться. Руководство, видя, что я очень стараюсь и к тому же неплохо владею письменной и устной речью, доверило мне писать подводки к телевизионным сюжетам, а потом и брать интервью у звезд. Одним из первых серьезных артистов, с кем мне довелось побеседовать, был Михаил Сергеевич Боярский. Беседа с ним получилась незабываемой. Именно тогда я выучила главное правило интервьюера: думай, какие вопросы ты задаешь. А тупых вопросов не задавай! Начиналось все просто прекрасно. Я пришла в заведение, где он выступал, договорилась об интервью и попросила его для затравки нарисовать какую-то смешную картинку, что-то типа «Мир моей мечты». Боярский был мил, согласился на такой нестандартный способ ведения беседы, нарисовал что-то очень смешное, потом мы с ним начали болтать, было очень легко, свободно, я расслабилась, освоилась и решила на пятом вопросе зайти прямо с козырей. Отгадайте, какой вопрос я ему задала? Правильно. Я его спросила о его знаменитом головном уборе. И так, знаете, в лоб сформулировала. Без намеков. Прямо так и спросила:
– Михаил, а почему вы все время носите эту шляпу и никогда ее не снимаете?
– Интервью закончено, – сказал он. Я была с позором изгнана из гримерки, буквально вытолкали меня взашей. Ну потому, что любому, даже самому «зеленому» журналисту известно, что вопрос про шляпу Боярскому задают в каждом интервью, и он настолько уже замучился на него отвечать, что просто выходил из себя.
С тех пор я тщательно готовилась к каждому интервью. С особой теплотой и нежностью вспоминаю беседу с Софией Михайловной Ротару. Она вышла ко мне такая красивая, такая неземная вся. Я была уверена, что разговаривать она со мной не станет – Ротару редко кого удостаивает такой чести. Но она была мила и согласилась побеседовать. Я, совсем молоденькая девочка, была на седьмом небе от счастья. Через некоторое время меня поставили в кадр, я вела сначала музыкальные новости, потом более серьезные программы.
О том, чтобы стать певицей, я в тот момент даже не помышляла. Да и зачем мне было рваться на сцену? Я получала образование по специальности «диктор и ведущий телепрограмм», вела программы на телевидении. И при этом я прекрасно знала, что ни шикарным голосом, ни каким-то там волшебным тембром не обладаю, да и в группу «Hi-Fi» меня не взяли, не говоря о «ВИА Гре» – какая уж тут певческая карьера! Гораздо больше меня в тот момент интересовало телевидение, тем более что поступило потрясающее предложение – стать ведущей утреннего шоу «Подъем».
Это было очень популярное утреннее шоу, которое смотрела вся страна (ну, то есть та ее часть, которая была в состоянии встать в пять утра, а именно тогда мы начинали вещать). Честно могу сказать, что у меня никогда – ни до, ни после – не было такой адски тяжелой работы. Даже возвращение домой из клуба в пять утра не сравнится по ощущению с тем ужасом, когда тебе надо каждый день в 4 утра вставать, вытряхиваться из дома в ледяной зимний ад, садиться в промерзшую насквозь маршрутку. А в 5 утра, когда еще даже не рассвело, ты, уже накрашенная и наряженная, веселишь и бодришь людей по ту сторону экрана.
Эта работа научила меня многому. Но самый главный урок, который мне был преподан, – финансовый. Вели программу мы вдвоем – я и мой партнер по эфиру Максим Нелипа. Когда нас нанимали на работу, нам обоим был задан один и тот же вопрос: «Сколько вы хотите получать?» Я сказала: «300 долларов» – и аж зажмурилась от собственной наглости, мне казалось, что это непомерные деньги и сейчас меня выгонят, объяснив, что я много хочу. «Столько мы вам дать не можем, хотите 250?» – сказали мне. Я согласилась. А Максим построил диалог по-другому. Услышав «Сколько вы хотите», он спросил: «А сколько вы можете мне платить?» – «Полторы тысячи», – сказали ему, потому что именно на эту сумму руководство канала было морально готово раскошелиться. И в итоге он получал полторы тысячи, а я 250 долларов. Я тогда крепко усвоила важный жизненный постулат. Звучит он так: «Кто первый называет цену, тот проигрывает». С тех пор я никогда не называю цену первой.
Работа в утреннем шоу продолжалась чуть больше двух месяцев. Мы работали посменно – одну неделю мы с Максимом, а другую – наши партнеры Маша Ефросинина и Юра Горбунов. Маша и Юра были феерической парой, парой-легендой. Ну а мы просто очень старались. Нам это, впрочем, не помогло. Однажды после эфира ко мне подошла девочка-администратор. «Нам надо поговорить», – таинственным шепотом сообщила она. Отвела меня в сторонку, подальше от любопытных ушей, и произнесла два слова: «Ты уволена». Но на все мои удивленные возгласы и попытки что-то прояснить мне был дан один ответ: «Ничего не спрашивай. Собирай вещи и уходи».
Мы уговорили начальство дать нам еще одну попытку. Решили, что снимем феерическую передачу и начальство, видя, какие мы крутые, передумает нас увольнять. Свою авторскую программу мы назвали «Зеленая миля». Зеленая миля – это те несколько шагов, которые ты делаешь на пути к тому, что тебя неминуемо ожидает. В одноименном фильме главного героя после зеленой мили ждала казнь на электрическом стуле, в нашей программе речь шла об увольнении. Мы рассказывали о том, что сделать, чтобы тебя не уволили. Рубрики в программе были такие: «На какой стул в кабинете начальника-самодура лучше сесть, чтобы не попасться ему под горячую руку?», «Что делать, если увольнение уже случилось?» и прочее в том же духе. Посмотрев три минуты эфира, руководитель нашего канала нажал на кнопку «стоп» и заорал:
