Я сделаю это для нас - [7]

— Хорошо, минут через двадцать буду.

Я припарковался на Неглинке (сам не понимаю, как мне удалось), добежал до входа в бизнес-центр, вошел в здание и тут же был остановлен охранником, который предложил мне пройти через металлоискатель. Я хотел предложить ему кое-что другое, но увидел внимательный и спокойный взгляд миловидной девушки, в которой предположил адвоката Светлану, и решил быть послушным, чтобы не спугнуть ее. Хотя у меня внутри все кипело от злости.

— Добрый день, Иван, — поздоровалась девушка, которая и в самом деле оказалась Светланой.

Она была молода, лет двадцать пять или двадцать восемь, не больше. Невысокая, худенькая и блондинка. В общем, идеальная картина. Вот только я предпочел бы танкообразную бабу, которая одним своим видом напугает «Бурлеск». А эта милаха выглядит слишком сексуально и ужас не вселяет. Светлана была на высоченных каблуках, таких, что на изогнутой дугой верхней части стопы повылазили жилы. Кремовый деловой костюмчик был совсем тоненький, а распущенные по плечам волосы придавали ее образу еще больше легкости. Аккуратный курносый носик любопытно втянул воздух возле меня, а большие карие глаза едва дрогнули — в знак одобрения, вероятно.

— Очень приятно познакомиться, Светлана, — вежливо ответил я и пожал поданную Светланой руку. — Где мы могли бы поговорить?

— В переговорной в нашем офисе. Следуйте, пожалуйста, за мной.

Еще раз бросив быстрый взгляд на меня, Светлана поджала губы, повернулась на каблуках и стремительной походкой последовала по коридору до лифта, на котором мы доехали до двенадцатого этажа, вышли, прошли по коридору мимо открытого офиса, заключенного в стеклянные стены. Слева от меня стеклянная стена, за которой гудят своей жизнью Цветной бульвар и Трубная площадь; справа высокие стеклянные же перегородки, за которыми работали десятки людей. Гвалт там неимоверный, и стена лишь немного приглушает его. Справа располагались комнаты за стеклянными дверями, я видел людей, которые сидели в этих переговорных, но не слышал, о чем они говорят.

— В пятой переговорной нам будет удобнее всего. Кофе, чай?

Я уже уселся за стол и вывалил на него содержимое своего портфеля. Я терпеть не мог бумаги и не разбирался в них совершенно. Все, что мной было подписано или заключено, проходило предварительную проверку у дяди Вовы, так было заведено с самого начала. Но это дело требовало вмешательства опытного адвоката.

И я доверял дяде Вове с выбором, хотя Светлана, на мой взгляд, выглядела слишком молодо. Она предложила чай или кофе, лучше бы она предложила решение моей проблемы немедленно, прямо сейчас и желательно быстро.

— О, спасибо, мне ничего не нужно, — ответил я. — Я бы хотел начать как можно скорее.

— Хорошо, я вернусь к вам через минуту.

И оставила меня одного, в развале моих бумаг.

* * *

Светлана вернулась спустя несколько минут, за которые я успел многое осознать. Во-первых, мои проблемы — это мои проблемы, и других людей они касаются только в части их финансовой выгоды. Поэтому, для того чтобы заинтересовать человека в решении моей проблемы, я должен установить финансовую зависимость и вызвать алчность. По-другому едва ли получится.

А еще я понял, что Светлана слишком молода, чтобы защищать мои интересы в деле против «Бурлеска».

— Иван, я вас внимательно слушаю, — сказала Светлана.

Она села напротив меня, не сдвинув ни единой моей бумажки, положила на стол большой блокнот и приготовилась что-то записывать.

Я быстро обрисовал ситуацию, выразил надежду на то, что у Светланы прямо сейчас есть несколько вариантов решения моей проблемы, и попросил ее в первую очередь озвучить варианты, затем стоимость ее услуг, а уж потом перейти к детальному обсуждению.

Но ошибся.

— Иван, я не вправе предлагать вам какие-либо варианты, пока не изучу дело. Для этого потребуется некоторое время, но я очень рада, что вы подготовились и захватили с собой столько документов. Естественно, пока я не пойму, с чем мы с вами имеем дело, я не могу обозначить гонорар. Могу я взглянуть на спорный контракт?

Я подал ей договор на ста с лишним листах, скрепленный подписью моего агента, сшитый как судебное дело, на нем даже корочка имелась: «IVAN DANILOV & BURLESQUE». Светлана взяла договор в руки, аккуратно открыла и начала просматривать. Она бегло листала странички, где-то останавливалась, что-то внимательно читала и даже перечитывала, что-то выписывала в свой блокнот. На изучение документа у нее ушло минут тридцать, и все это время я старался разобраться с бумагами, которые приволок с собой. Там были: доверенности на Алекса, мои старые договоры, какие-то акты выполненных работ, что-то о квартире (какой-то договор об обслуживании), документы о принятии наследства (откуда это здесь?), полис ОСАГО на машину, счета из химчистки, выписки из банка и оригинал моего свидетельства о рождении. Ну и беспорядок у меня в документах, черт возьми.

Я отсортировал документы в две стопки — относящиеся к работе и все остальные.

— Иван, скажите, а почему «Бурлеск» не согласился с вашими условиями? Почему потребовалось заключать договор именно на год? Почему нельзя было подписать договор, согласно которому вам бы платили за фактически отработанное время? Ведь это не трудовой договор, а договор на оказание услуг.