Я прошу тебя возвратиться - [11]

Я всего-навсего рядовой врач, пойми.

- Значит, ты можешь все! Твои предшественники спасли тысячи жизней тем, кто пе успел бы дорисовать картину, закончить книгу, завершить конструкцию новой машины. И ты, врач, живешь этими чужими, пе принадлежащими твоей персоне открытиями, ты живешь дыханием подвига солдата, у которого твое бескорыстное искусство воскрешать все живое отнимает страх и робость.

Ты живешь жизнью других, и другой жизни тебе пе даровано... Лежит прикованный к постели человек, обреченный на медленную смерть. Бьется над ним твоя любимая девушка. А ты медлишь... Мы выбрали с тобой, коллега, одну жизнь, а жизнь - это непрерывная связь, начатая одним человеком и продолженная другим. Действуй же!

Еще одна бессонная ночь.

Утром, как всегда, ко мне подходит Женя:

- Сколько у нас сегодня операций?

Женя Ангел - анестезиолог. Чернобровый украинец - добрая душа, когда-то мечтавший о журналистике.

- Женя, ты мне нужен во как! - говорю.

- Что стряслось?

Рассказываю о Пронникове, об Анне.

- Добрый случай, - Женя хрустит пальцами.

- Сложный случай, - поправляю друга. - А мы с тобой забросили наше производство.

Теперь Женя все понял. Вечером мы обязательно пойдем в автороту. Там нам отвели уголок для занятии.

А трудимся мы с Женей пад изобретением ретрактора.

Это соединенные по типу ножниц прутья с крючками и завитками на концах. Ретрактор продолжит руки хирурга. С его помощью во время операции можно будет перемещать позвонки в разных направлениях, а значит, ставить их на свои места и освобождать от ущемления сдавленный мозг.

А завтра - самое главное: встреча с полковником Якубчиком.

Вхожу в кабинет. Над столом склонился Деня Ангел, что-то чертит, рядом с ним уселась Ниночка, наша медсестра, с длинными ресницами и темным пушком над губой, которую она прикрывала длинным указательным пальцем, когда терялась.

- Шефа нет? - спрашиваю.

- Шефа нет, - отвечают оба, как сговорившись, а сами не могут оторваться от листа бумаги.

Подошел к своему столу. В пепельнице опять гвоздики. Это работа Ниночки, она кладет их сюда, чтобы я меньше курил. Кто ей все время дарит эти роскошные гвоздики?!

- Над чем колдуете, ученые люди?

Длинным пальцем Ниночка сорвала с полированной поверхности лист бумаги и, как рентгепоснимком, пошелестела им перед моими глазами:

- Видите, обыкновенный листок бумаги. На нем нарисован круг. Видите? Нужно в любом направлении, в любом месте провести прямую.

- Где? - недоумеваю я.

- Где хотите, - пищит Ниночка.

- Тут можно?

- Ты не спрашивай, проводи, - хитро улыбается Ангел, отойдя от стола и меряя туда-сюда ординаторскую заметно кривыми ногами.

- И что будет? - спрашиваю.

- Будет установлена стопень оригинальности вашего мышления. Это научный тест, - объясняет с ноткой таинственности Ниночка.

- Коварная задача, - говорю я и провожу линию, как взбрело в голову.

Затем это же самое сделала Ниночка. Ангел взял лист, изучающе повертел его и объявил приговор; я, оказывается, обладаю умом, стремящимся выйти за рамки стандартного мышления, так как провел линию вблизи круга.

Ниночка же провела линию глядите где! На обратной стороне листа. И значит, согласно задуманному условию, ее ум самый оригинальный...

Ниночка звонко хохочет, Ангел азартно рукоплещет.

И в этот момент в кабинет входит полковник Якубчик.

Он, конечно, но понимает причины веселья, неловко осматривает себя и, убедившись в непогрешимости своего внешнего вида, усталым шагом направляется к умывальнику.

- Что скажете, Ниночка? - Под плеск воды голос шефа кажется раздраженным.

- Павел Федотович, - девушка, робея, прижала указательный палец к верхней губе, - там жена отставного генерала...

- Генерала Иванова. Знаю, - сбрызгивая воду с ладоней, обрывает Ниночку начальник отделения. - Так что?

- Ему была сделана трепанация, - объясняет Ниночка, - естественно, он не обедал...

- Когда проснется, покормите. Неужели даже этому нужно учить?

- Павел Федотович, но жена требует выдать ей обед мужа.

- Ну, знаете, - Якубчик стегнул полотенцем воздух, с удивлением и даже, как мне показалось, со страхом оглядел всех нас: - Сколько работаю, но такого... - Павел Федотович брезгливо сморщился, полез в карман и, подавая медсестре рубль, властно крикнул: - Таким женам выдаем сухим пайком. Так и передайте. Честь имею.

Ниночка выпорхнула за дверь. Шеф был на взводе.

Но все мы знаем, он отходчивый, податливый. И потому я решаюсь задержать его:

- Поговорить надо, Павел Федотович.

Якубчик не спеша тянется в нижний ящик стола, достает термос, стакан, ложечку с заваркой.

- Жениться, слышал, задумал? Где-то ты прав, что только теперь... А что хорошего в моей ранней женитьбе?

Вот я. Ранний дедушка, ранние внуки. Покоя хочется.

А с этими воробьями-мальцами газету не почитаешь, не вздремнешь, когда хочется, хотя я их, конечно, люблю.

Они ведь мне молодость возвращают.

Павел Федотовпч громко, со смаком отхлебывает чай.

Этой процедуры обычно почему-то не выносит Ангел.

Вот он и сейчас поковылял из кабинета.

Он отличный хирург, Павел Федотович. Острый взгляд, чутье. На это я и рассчитывал, когда шел к нему за разрешением взять Пронникова в отделение.