Я прошел две войны! - [3]

Эта схожесть заставила меня невольно задержать взгляд на белокуром парне, а заминка в бою может мгновенно оборвать жизнь. Рослый солдат в серо-голубой шинели вскинул винтовку, но его опередил старший сержант Ходырев, успевший выдернуть штык и бросившийся на здоровяка.

Штык пропорол шинель, а пуля пронеслась в десятке сантиметров от головы, звонко врезавшись в ледяную стенку траншеи. Они сцепились, бросив бесполезное в эти минуты оружие – невысокий, но мускулистый и жилистый Миша Ходырев и рослый финский лесоруб, явно сильнее моего помкомвзвода.

– Уй-ее, арва! – рычал, перехватывая инициативу, финн, но ему мешала винтовка Ходырева, пробившая шинель и кожу на боку.

Она болталась, сковывая движения мощных рук. На помощь Ходыреву кинулся еще один красноармеец, но рослый финский солдат схватил рукой направленный на него штык и, согнув его, отбросил винтовку в сторону.

Я выпустил в него оставшиеся в обойме заряды. Затвор, лязгнув, отошел назад, показывая, что все патроны истрачены. Пока я перезаряжал свой ТТ, раненый финн, шатаясь, выбирался из свалки, понимая, что, несмотря на огромную физическую силу, его добьют. И он сумел уйти, хотя я видел, что как минимум две моих пули угодили в него.

Наша рота вытеснила финнов из первой траншеи. В горячке кинулись преследовать отступавшего врага, но выставленный заслон открыл довольно меткий огонь, Григорий Чередник приказал преследование прекратить и закрепляться в занятой траншее.

На участке нашего взвода мы насчитали пять убитых финских солдат. Бойцы рассказали мне, что тяжелораненых санитары быстро вывозили на деревянных лодочках-волокушах. Возможно, вывезли и часть своих погибших.

Из пятидесяти двух человек моего взвода погибли восемь бойцов, полтора десятка красноармейцев были ранены. В двух других взводах потери были несколько меньше. Рота в целом потеряла более двадцати человек погибшими и сорок с чем-то раненых.

Такие потери действовали угнетающе. Один бой – и едва не половина личного состава выбыла из строя. Погиб политрук, тяжело ранили командира роты, остались только взводные лейтенанты, принявшие свое первое крещение.

Григорий Чередник, мой старый товарищ, обходил позиции. Мы были с ним ровесники, закончили одно училище. Но, приняв на себя роту, он заметно изменился. Нет, он не заставил меня козырять и обращаться к нему по званию. В этом отношении Гриша не выпячивал своего превосходства.

Но когда я доложил потери взвода, он покачал головой и негромко заметил:

– Промедлил ты перед последним броском.

Я стал объяснять, что помешал скользкий склон и внезапно появившийся автоматчик, который открыл огонь длинными очередями едва не в упор. Будь на месте Чередника прежний ротный, он бы перебил меня и скорее всего отчитал на глазах у бойцов. Григорий выслушал доклад молча, достал папиросы, мы закурили.

– Много людей потеряли, когда ротного ранили, – сказал Чередник. – Пока суетились, на месте топтались.

– Ты молодец, Гриша. Под таким огнем роту сумел поднять.

– Тоже промедлил, – отмахнулся лейтенант. – Ждал, пока политрук команду даст. Ну ладно, первый рубеж одолели. Я у твоих бойцов трофейные автоматы видел.

– Три штуки взяли.

– Ну-ка, давай глянем.

Сержант Ходырев принес один из захваченных «суоми». Мы осмотрели трофей и пришли к выводу, что здесь, в лесной местности, автомат – штука эффективная.

– Да и тебе автомат бы не помешал, – заметил Чередник. – Взводные в первых рядах идут, а пистолеты или наганы – оружие для боя слабое.

Мой заместитель согласно кивнул, хотя автомат отдавал мне с явным сожалением.

– Берите, товарищ лейтенант. Я себе другой достану.

Ходырев отстегнул подсумок с запасным диском и протянул вместе с автоматом.

– Не жалко? – усмехнулся Гриша Чередник.

– Может, и жалко, но товарищу лейтенанту он нужнее. Я пока винтовкой обойдусь.

– Ладно, ребята, – поднялся Чередник. – Закрепляйтесь на новом рубеже, а мы с вашим командиром пойдем оглядим получше местность.

Когда отошли немного в сторону, мой старый товарищ по училищу, а теперь командир роты коротко обрисовал обстановку:

– Мы хоть и понесли потери, но боевую задачу выполнили. А вот первому батальону не повезло. Завяз на нейтралке под огнем, наверное, к вечеру снова будут атаковать. Ну а наша задача – удержать взятую траншею. Посты проверяй каждый час. До второй линии финской обороны всего полкилометра, а для них это не расстояние. За считанные минуты на лыжах проскользнут, тем более лопари каждый куст здесь знают.

Я кивнул, соглашаясь с Григорием. В его бинокль мы по очереди оглядели вторую линию траншей. Знаменитая линия Маннергейма, с ее мощными дотами и укреплениями, начиналась где-то впереди. На нашем участке дальнейший путь преграждал очередной завал из спиленных деревьев и плоский серый дот.

Задача продвигаться дальше пока перед нами не стояла – требовались более сильная артиллерия и танки. Главной задачей было удержать захваченные позиции. Чередник ушел на свой командный пункт, а я занялся взводными делами.

В тот день, после первого боя, я понял: все мы еще слабо представляли, что за война нас ожидает.

Мы гордились мощью Красной армии, когда на парадах по Красной площади проходили стройными рядами наши подтянутые бойцы. Потоком двигались танки; тягачи везли огромные дальнобойные орудия, способные смести любую преграду. В небе плыли четырехмоторные бомбардировщики, целые авиаполки, заполняя все вокруг гулом мощных двигателей. Проносились стремительные истребители с красными звездами на крыльях.