Я – пророк без Отечества. Личный дневник телепата Сталина - [11]
– Хм. Вот как… – задумчиво проговорил я с видом знатока. – Ну, что ж, спасибо, Кати. И не тревожьтесь, вы ни в чем не виноваты.
Я говорил правду: ни единой нечистой мысли я не воспринял от Кати – это была честная, работящая девушка.
– Ох, – всхлипнула горничная, – ваши слова да к Богу в уши…
Выйдя от Кати, я сразу проследовал к Жожо. «Внучек», в отличие от перепуганной Кати, метался по каюте, весь какой-то всклокоченный.
– Какого черта?! – возопил он. – Почему меня держат взаперти? Я арестован? Или вы полагаете, что это я убил Ирэн?
– Графиню звали Ирэн? – спокойно осведомился я (Леон благоразумно занял место в дверях).
– Ее звали Ирина, – буркнул Жослен, сникая.
– Пан Вальдес, я всего лишь хочу разобраться в случившемся. По чести говоря, моего желания здесь меньше всего, просто капитан корабля поручил мне расследование убийства…
– Я не убивал ее! – снова заорал Вальдес.
– А я вас и не обвиняю, – по-прежнему спокойно сказал я. – Мне нужно задать вам несколько вопросов. Вы позволите?
– Валяйте…
– Зная о привычке пани Стадницкой к строгому распорядку дня, хочу уточнить: вы пришли к ней ровно в десять? И открыли дверь своим ключом?
– Пришел, – нехотя ответил Жослен, – но не открыл. Обшарил все карманы и не нашел ключа. Тогда я быстро спустился к себе, обыскал тумбочку, вещи… Ключа не было. Тогда я спешно возвратился и постучал в каюту графини, надеясь, что она простит мне маленькое опоздание. Однако дверь мне никто не открыл, хотя в каюте горел свет. Это-то и показалось мне странным: Ирэн терпеть не могла спать даже при горящем ночнике, свет ей мешал. Я, помню, испугался: мало ли что могло случиться! Сбегал к Кати, она дала мне свой ключ, им я открыл дверь каюты Ирэн… И увидел ее – мертвую. Она лежала, как всегда, в этом своем восточном халате, в разжатой руке была книжка. А Ирэн… Она была бледна, как снятое молоко – знаете, такое, голубоватого оттенка.
Я кивнул.
– То есть пропажу ключа вы обнаружили именно в день убийства?
– Да! Вчера еще он был у меня с собой.
Я задумался. То, что Кати не рассказала о том, что одолжила свой ключ Жослену, меня нисколько не напрягло – я ведь об этом и не спрашивал. А вот пропажа ключа у Вальдеса… Вот это было подозрительно.
Но, опять-таки, Жослен не лгал мне. Это был очень простой и простодушный парень, недалекий и не злой. Такой по природе своей не способен на низкое коварство. Нет, убить он может, как и все, но не тайком, не хладнокровно.
И только тут до меня дошло, что я не заинтересовался главным – мотивом. Зачем той же Кати или Жослену убивать графиню? Какой в этом смысл, или спросим иначе: какая выгода?
Итак, кому выгодно?
– Скажите, Жослен, – медленно проговорил я, – а у графини ничего не пропало? Я имею в виду из ценных вещей?
– Пропало, – кивнул Вальдес. – Большой, очень большой рубин. В такой вот оправе, на золотой цепочке, как бы из бусинок. По словам графини, этот камень был подарком влюбленного в нее мужчины – этому Ромео очень не повезло, его расстреляли большевики. Такой рубин стоит целое состояние, и Ирэн никогда не расставалась с ним, не снимала даже в ванной.
– Ага! – оживился я. – То есть раньше вы всегда заставали ее с этим кулоном, а вчера его не оказалось?
– Его сорвал убийца! – пылко воскликнул Жослен. – Уверен в этом! Знаю, – снова увял он, – вы подозреваете меня. Конечно, обладая таким камнем, как «Яхонт», я смог бы разом решить все свои проблемы, но, клянусь, даже в мыслях у меня не было лишать Ирэн жизни!
– Я вам верю, Жослен. Вы упомянули странное название… Яхонт, кажется?
– А, да. Так русские в старину называли рубины – яхонтами.
– Вот оно что… Понятно. Скажите, когда вы вошли в каюту, никакого беспорядка не обнаружили?
Вальдес помотал головой:
– Нет-нет. Ирэн была помешана на порядке, хотя вроде и не германских корней. Все было как всегда…
– И последний вопрос. Где вы держали ключ, в каком кармане?
– Вот тут, в пиджаке.
– Не думаю, что тут поработал опытный карманник. Скорее… Вот что… В тот день не случалось такого, чтобы вы снимали пиджак?
– Да нет вроде… – затруднился Жослен. – Хотя… Ну да! После обеда я играл в бильярд. Пиджак я снял, чтобы не стеснять движений, и повесил рядом, на спинку стула.
– А с кем вы играли, если не секрет?
– С капитаном.
Я откланялся и вышел вон. Мне было о чем подумать. Леону было легче – импресарио сразу заподозрил капитана.
Действительно, при взгляде на этого моряка с грубым, словно бы испитым голосом и бестрепетным взглядом, сразу напрашивалась ассоциация с пиратами и флибустьерами.
Однако я точно знал: капитан «Ганзы» чист и невиновен.
Как говорила бабушка Райзл, «думай, думай, голова!».
2 сентября, Атлантика, борт корабля «Ганза»
Думал я чуть ли не до полуночи, ворочался, потом как-то так получилось, что стал представлять себе Лею… С тем и уснул.
А с утра отправился к капитану.
Нет, сомнений в его невиновности у меня не было, просто надо было кое-что узнать. Идей было много, и версия смутно, но просматривалась.
Капитан принял меня тотчас же.
– Господин Мелькерсен, – начал я, – правда ли, что в день убийства вы играли в бильярд с Жосленом Вальдесом?
– А-а, с этим… – презрительно фыркнул Мелькерсен. – Ну да, был такой факт. Думаете, это все-таки он?
Знаменитый советский телепат, деятельность которого в нашей стране пала на военные и послевоенные годы. Вольф Григорьевич Мессинг рассказывает в этой книге о своей жизни и и своих необыкновенных способностях, природу которых он не понимал сам.
Феномен Вольфа Мессинга, знаменитого парапсихолога и телепата, стоит в ряду примеров экстрасенсорных способностей, не разгаданных до сих пор. Он предсказал начало Великой Отечественной войны, когда мир и дружба с Германией казались прочными и небызлемыми; предвидел окончание Второй Мировой, когда фашисты стояли на Волге, а сам Мессинг находился в эвакуации в Сибири. Он поражал прозрениями друзей и просто случайных людей, называя время и место тех или иных происшешествий. Да и в жизни самого Мессинга было немало событий, происшедших точно по его предсказанию, — это касалось и удачных поворотов судьбы, и болезней, и даже его ухода из жизни.
СЕНСАЦИЯ!Первое издание секретных протоколов исследования «феномена Вольфа Мессинга» в Институте Мозга и спецлаборатории НКВД, а также личных записей великого экстрасенса, пытавшегося разгадать тайну своего невероятного дара.Хотя публичные выступления Мессинга были разрешены в СССР, а к его предсказаниям прислушивались Берия и сам Сталин, научный официоз отказывался признать сверхъестественные способности «личного телепата Вождя». Более того, его не раз пытались представить «ловким фокусником», а то и вовсе «шарлатаном».Поэтому Вольф Григорьевич, который признавался, что и сам до конца не понимает природу своего пророческого дара, с таким энтузиазмом принял предложение Института Мозга изучить его сознание, экстрасенсорные способности и талант прорицателя.
«О, ты прекрасная, возлюбленная моя, ты прекрасна!» — этими словами из библейской «Песни Песней» Вольф Мессинг начал свое первое письмо к обожаемой невесте.Аида Мессинг-Рапопорт стала для великого экстрасенса не просто супругой и ассистенткой, но «ангелом-хранителем», главной советчицей и исповедницей, единственным близким человеком, с которым Мессинг делился всем.Только наедине с женой Мессинг мог быть самим собой — не «магом», «пророком» и «сверхчеловеком», каким видела его публика, но любящим мужем, нежным, трогательно-заботливым, готовым носить свою обожаемую жену на руках.Только в письмах к любимой он был абсолютно откровенен, шла ли речь о его сверхъестественных способностях и магии его мозга или об их личной жизни.
В 1783, в Европе возгорелась война между Турцией и Россией. Граф Рожер тайно уехал из Франции и через несколько месяцев прибыл в Елисаветград, к принцу де Линь, который был тогда комиссаром Венского двора при русской армии. Князь де Линь принял его весьма ласково и помог ему вступить в русскую службу. После весьма удачного исполнения первого поручения, данного ему князем Нассау-Зигеном, граф Дама получил от императрицы Екатерины II Георгиевский крест и золотую шпагу с надписью «За храбрость».При осаде Очакова он был адъютантом князя Потёмкина; по окончании кампании, приехал в Санкт-Петербург, был представлен императрице и награждён чином полковника, в котором снова был в кампании 1789 года, кончившейся взятием Бендер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.