Я прихожу после смерти. История профессионального уборщика мест преступлений - [46]

– Вилли, что случилось?!

Я все еще не мог отойти от шока.

– Мне кажется, ты ненадолго умерла.

Врач скорой помощи, прибывший чуть позже, предложил лучшее объяснение.

– Это все от обезвоживания.

Бабушка выпивала в день несколько бутылок воды, но, видимо, лекарства вытягивали из ее организма столько влаги, что восполнить ее лишь за счет питья было невозможно. Доктор был невероятно любезен, и мы еще долго разговаривали.

– У нее сильное сердце, не стоит беспокоиться, что оно вдруг возьмет и остановится! – заверил он меня.

Провожая его до дверей, я пообещал как-нибудь позвонить ему снова.

– У меня ведь есть ваш номер! – попробовал пошутить я.

Но в следующие дни шутить мне уже не хотелось. Внезапная смерть бабушке не грозила, но одной ногой она все-таки была в могиле. Однажды вечером, проходя мимо ее комнаты, я вдруг заметил что-то странное. Я не сразу понял, что это, и решил ее проведать. Бабушка мирно похрапывала в своей кровати. Странно, почему у меня плохое предчувствие? Спустя несколько секунд до меня дошло. Трупный запах! Я почувствовал лишь его отголосок, но сомнений у меня не было. В конце концов, этот запах был мне хорошо знаком. С этого момента я постоянно находился у постели больной. Бабушка стала очень беспокойной и постоянно сучила ногами. Я увидел, что кожа ее ног поменяла цвет. «Новые чулки перед путешествием в загробный мир», – промелькнуло у меня в голове. Я не знал, что делать. Я никак не мог остановить наступление смерти. Пока что я научился только убирать за ней.

– Вилли, мне страшно! – как-то вечером сказала бабушка.

Чтобы успокоить ее, я начал напевать старые детские песенки и читать стишки. Моя бабушка была родом из бедной семьи и очень гордилась тем, что, несмотря на необходимость работать, всегда находила время для учебы и даже была второй по успеваемости в классе. Я надеялся, что стишки и песни напомнят ей о детстве. Но на лице бабушки не было ни тени мечтательности, только страх и дезориентация. Я был готов разрыдаться. Мне в голову пришла последняя идея.

– Спотыкается один француз о чемодан русского… – завопил я, – француз говорит: «О, пардон!» А русский отвечает: «Не картон, а кожа! Это кожаный чемодан!»

Моя бабушка замолчала и внимательно посмотрела на меня. Я попытался рассмеяться так, как это всегда делала она, но получилось не очень.

– Кожаный чемодан! – в отчаянии повторил я.

Бабушка подняла руку и очень медленно положила мне на лицо ладонь. Ее рука была грубой и сухой. Честная рука рабочего человека, пусть даже с последней трудовой смены прошло не одно десятилетие. Она посмотрела мне прямо в глаза и улыбнулась.

– Томас. Я люблю тебя.

Говорят, что некоторые люди не хотят умирать в одиночестве, в то время как другим гораздо легче уйти из жизни, будучи наедине с самим собой. На следующее утро я понял, что должен оставить бабушку одну. Я поцеловал ее в последний раз, а затем вышел из дома. Меня не было примерно час, и когда я вернулся, в доме уже был соцработник. Он печально посмотрел на меня. «Ваша бабушка только что отошла в мир иной…» Всего через месяц после смерти моей матери за ней последовала и моя бабушка. Очень долго я не мог войти в ту часть дома, где она жила. Коридор, ведущий в ее комнату, словно был для меня закрыт. Правда, иногда по ночам я вдруг заставал себя у ее постели. Первые три-четыре недели я постоянно просыпался, потому что мне казалось, что я слышу ее шаги. Несколько раз я в полусне спускался вниз, чтобы вернуть ее в постель. Только постель была пуста. Моей бабушки больше не было. Урны с прахом бабушки и мамы изначально были захоронены в разных могилах. Но мы с сестрой решили устроить для них семейный склеп. Мой сосед, каменщик, помог мне с проектом, и мы организовали большую, светлую гробницу, где они могли покоиться бок о бок. Я частенько навещаю их, чтобы спросить, как они ладят между собой.

Глава 22

В разных культурах захоронение умерших проводится по-разному. В Тибете, например, практикуется небесное погребение, когда труп после обряда разрезают на части и скармливают стервятникам. То, где и как мы хороним тело, также оказывает большое влияние на скорость его разложения.

На открытом воздухе труп разлагается быстрее всего, в воде для его разложения требуется примерно в два раза больше времени, а под землей все происходит в восемь раз медленнее. Это соотношение часто называется «правилом Каспера», но по сути это всего лишь эмпирическое заключение, нежели точное научное утверждение. На открытом воздухе тело подвергается воздействию ветра и непогоды, животные (например, грифы) тоже имеют к нему свободный доступ. А вот под землей труп защищен от контакта с большинством животных. К тому же температура там достаточно низкая и постоянная. Микроорганизмы, которые проникают в тело после смерти, предпочитают тепло. Их рост наиболее интенсивен при температуре от тридцати до сорока градусов, и тело в этих условиях разлагается особенно быстро. С нарастанием летней жары я снова ощутил, что эта закономерность относится не только к трупам, лежащим в пустыне, но и к тем телам, что разлагаются в четырех стенах.