– А что, если оно не будет обнаружено?
– Боюсь, что в данном случае напрашивается лишь один вывод: ваша тетушка послала за завещанием, чтобы уничтожить его. Не желая, чтобы Элизабет пострадала от этого, она выдала завещанную ей сумму наличными.
– Но почему? – в неистовстве воскликнул Чарлз. – Почему она это сделала?
Господин Хопкинс кашлянул:
– У вас не было каких-либо… недоразумений с вашей тетушкой, господин Риджуэй?
Чарлз открыл рот от изумления:
– О! Мы были в самых лучших, самых нежных отношениях – до последнего дня!
– А!.. – произнес господин Хопкинс, не глядя на него. Внезапно Чарлзу стало ясно, что адвокат не верит ему.
Какая ирония судьбы: когда он лгал – ему верили, теперь, когда он говорит правду, – ему не верят!
Его тетя не хотела уничтожить завещание, он не сомневался в этом! Внезапно его мысль как бы наткнулась на какое-то препятствие – в памяти возникла картина: старая женщина одной рукой держится за сердце… Из другой руки выскальзывает лист бумаги… и падает на раскаленные угли…
Лицо Чарлза стало мертвенно-бледным. Он услышал хриплый голос – свой собственный голос:
– А что, если это завещание не будет обнаружено?
– Существует прежнее завещание, датированное сентябрем 1920 года. По тому завещанию госпожа Хартер оставляет все свое имущество племяннице, Мириам Хартер, ныне Мириам Робинзон.
Вдруг резко зазвонил телефон. Чарлз снял трубку и услышал голос доктора – сердечный и добродушный:
– Это вы, Риджуэй? Я полагал, что вам будет интересно узнать результаты вскрытия. Причина смерти, как я уже говорил вам, – шок. Но болезнь сердца оказалась намного серьезнее, чем я предполагал. При всех предосторожностях она все равно не протянула бы больше двух месяцев. Я считаю, что это известие несколько утешит вас.
