Я — посланник - [63]
Точнее, огромная лапища Луа смыкается на моей ладони и не оставляет в ней ни одной целой кости.
— Мари? — зовет он. — Дети?
Луа оборачивается ко мне:
— Ну что, многое поменялось?
— А? — Тут я вспоминаю свою легенду. — Да нет, нет, все как прежде!
Тут из дверей вываливаются дети и начинают карабкаться по мне, как по дереву. Луа представляет меня жене и малышам. На ужин у них картофельное пюре с сосисками.
Мы едим, а Луа рассказывает анекдоты. Дети хохочут, хотя Мари клянется, что все анекдоты бородатые и они слышали их уже тысячу раз. Жена Луа выглядит не очень — морщины под глазами, измученный вид. Ей нелегко: работа (продавщица в супермаркете), дети, готовка, уборка… Кожа у нее светлее, чем у Луа. А волосы такие же темно-коричневые и кудрявые. Когда-то она была очень красивой.
У них пятеро детей. Естественно, они все разом болтают за едой, несмотря на увещевания мамы. И хохочут, хохочут. У них такие счастливые глаза, что становится понятно — вот почему Луа так любит и балует их.
— А можно, Эд покатает меня на спине, пап? — спрашивает одна из девочек.
Я киваю, и Луа говорит:
— Конечно, милая. Но ты забыла про волшебное слово!
Тони, брат отца О’Райли, говорил точно так же.
Девчушка стукает себя ладошкой по лбу, улыбается и восклицает:
— Пожалуйста! Пожалуйста, пусть Эд покатает меня на спине!
— Конечно! — улыбается в ответ Луа.
Дети успевают прокатиться тринадцать раз, — потом меня спасает Мари. Самый младший ни за что не желает слезать, но жена Луа снимает его с моей спины:
— Джесси, Эд очень устал!
— Ну ла-а-адно.
Джесси милостиво слезает, и я со вздохом облегчения валюсь на диван.
Джесси лет шесть. Пока я лежу на диване, он шепчет мне на ухо — как выясняется, ответ на мой главный вопрос.
— Папа скоро повесит рождественскую гирлянду! Ты придешь посмотреть? Там лампочки разноцветные! Очень красивые, правда!
— Конечно приду, — обещаю я.
Оглядывая комнату, я уже почти сам верю, что когда-то жил здесь. Вот здесь мы с папой сидели, а вот тут обедали…
Луа уже лег спать, так что провожает меня Мари.
— Спасибо, — благодарю я. — За все.
Она смотрит на меня огромными добрыми карими глазами и говорит:
— Не за что. Приходи еще. Как время будет — так и заходи.
— Я зайду, — отвечаю я.
На этот раз совершенно честно.
На выходных я сворачиваю на Глори-роуд и прохожу мимо их дома. Рождественская гирлянда, как и обещал Джесси, уже висит, но она очень старая и блеклая. Кое-где недостает лампочек — видимо, разбились. К тому же они настолько древние, что даже не мигают. Над крыльцом растянуты проводки с лампочками разного цвета, вот и все.
И я думаю: «Надо будет сюда еще прийти и внимательно все рассмотреть».
Вечером, когда гирлянда уже горит, мои подозрения подтверждаются: только половина лампочек в рабочем состоянии. Половина — это всего четыре. Четыре разноцветных огонька освещают рождественский ужин семьи Татупу. Понятно, что ничего особенного. Но я думаю, прав тот, кто сказал: великое — всегда в малом. Просто нужно это малое заметить.
При первой же возможности я наведаюсь сюда еще раз. Когда все обитатели дома будут в школе или на работе.
Нужно что-то делать с этими негорящими старыми лампочками.
И я еду в «Кеймарт», огромный хозяйственный гипермаркет. И покупаю гирлянду — точно такую же, как та, что висит у Татупу над крыльцом, только новую. Большие, красивые зеленые, желтые, красные и голубые лампочки весело блестят боками. Среда, на улице жарко, может, поэтому никто не подошел и не спросил, что это я делаю на крыльце чужого дома, взгромоздившись на перевернутое ведро. Хотя и так понятно: снимаю старую гирлянду, разгибая один за другим гвозди, которыми закреплен провод. Но потом оказывается, что розетка-то в доме — провод тянется под дверь. Надо было заранее об этом озаботиться, ну что ж теперь поделаешь, — придется оставить все как есть. Я вешаю старую гирлянду обратно, а новую оставляю на пороге.
Просто кладу перед дверью, без всякой записки.
Что тут еще можно сделать, в конечном-то счете…
Хотя сначала я решил написать на коробке: «С Рождеством». Но потом передумал.
Дело-то не в словах, правда?
А в сияющих разноцветных лампочках над порогом. В великом, которое обнаруживается в малом.
5
Сила и слава
Вечером того же дня я сижу себе на кухне и ем равиоли, и тут к дому подъезжает мини-вэн. Рычание двигателя прекращается, хлопают дверцы. И в мою входную дверь барабанят чьи-то кулачки.
Швейцар для разнообразия решает немного полаять в ответ. Я успокаиваю пса и открываю.
На пороге стоит семья Татупу в полном составе: Луа, Мари и дети.
— Привет, Эд, — радостно говорит Луа, и команда Татупу хором присоединяется к приветствию.
— Мы тут в телефонный справочник посмотрели, но тебя не нашли. Пришлось обзвонить всех окрестных Кеннеди! Твоя мама дала нам адрес!
В наступившей тишине я лихорадочно соображаю, что им могла сказать моя милая добрая мама. Тут в разговор вступает Мари:
— Поехали с нами!
По дороге к дому в мини-вэне стоит необычайная тишина. Я сижу, зажатый со всех сторон детьми, и мне не по себе. В окне мелькают огни фонарей, словно передо мной открываются и закрываются страницы какой-то книги. Посмотрев вперед, я ловлю взгляд Луа в зеркале заднего вида.
