Я – первый - [73]

«Макаров» дернулся в моих руках, и две пули проделали две прямые глубокие узкие ямки в траве прямо рядом с головой сержанта. Эхо от выстрелов ветер моментально унес в открытое продуваемое пространство. Артур вздрогнул и обернулся.

– Что там у тебя? – не отказал я себе в удовольствии окликнуть его. – Нашел что-нибудь?

– Нашел! – крикнул Артур и потряс над головой рукой, в которой были зажаты наручники.

Я облегченно вздохнул.

– Ты помалкивай, сержант, и не пугай меня. Следующие две пули – ваши. Спрашивать, понял ты меня или нет, я не буду.

И потрясенный сержант замолчал.

Мы аккуратно сковали вокруг дерева за руки этих двух королей дороги, потратив на выбор подходящей березы несколько минут. Артур стоял рядом, несколько в стороне, подстраховывая меня по всем правилам.

– Отгони машину куда-нибудь, – сквозь зубы пробормотал я, осторожно регулируя зажим на стальных браслетах. Гады, они-то, конечно, гады, но калечить гаишников я не хотел.

Если сразу, от души, крутануть по направляющим зубчикам стальное колесико зажима в наручниках и вогнать его в плоть руки до упора, то прекратится приток крови в кисти, и через пару часов уже потребуется не только вмешательство службы собственной безопасности, которая будет тщательно доискиваться до причин происшедшего, но и бригады «Скорой помощи».

Оба гаишника молчали, осознав, очевидно, что убить их здесь и закопать где-нибудь в песочке для нас было бы только делом времени.

– Ты, сучонок, больше служить не будешь, это я постараюсь организовать! – сказал я мрачному старшему лейтенанту, который смотрел в сторону. Его губы были сильно разбиты, и он языком облизывал их, пытаясь остановить кровь, которая скатывалась на форменную рубашку. Лицо у него было грязное. – С Гришей не знаю, как поступят… да, скорей всего, он того же поля ягода… – Я еще раз проверил степень давления наручников на кисти. – Ты не офицер и никогда им не станешь. Ты мразь в погонах… пока еще в погонах. И запомни, что милиционеры не только «чехов» на бабки трясут, пропуская их через все посты без проблем, а еще и с оружием в руках бьются за Россию, иногда и погибая при этом… Впрочем, слова «честь офицера» для тебя только громкий пук во время празднования Дня милиции, когда с трибун высокие слова о сотрудниках говорят… Ну вот, вроде все… Надеюсь, не увидимся.

Я хлопнул его по плечу, отвернулся от ненавидящего взгляда, прихватил лежавшие на траве два красных удостоверения и побежал к машине.

* * *

К вечеру, уже в темноте, мы благополучно доехали до Ростова. Такое успешное прибытие в город, который называют «воротами Северного Кавказа», означало то, что гаишники или еще не освободились, или не запомнили наши номера.

Поставив машину на стоянку (я не люблю ездить за рулем в незнакомом городе, проще сесть на такси. И время сэкономишь, и деньги, и, самое главное – нервы) и поселившись в скромной гостинице, мы с Артуром проделали небольшое путешествие до железнодорожного вокзала.

И прямо оттуда Артур, набрав 02, позвонил в милицию.

– Салам, дорогой! – проговорил он в трубку с таким сильным акцентом, что я невольно улыбнулся.

Артур звонил из телефонной будки, стоявшей на привокзальной площади. Работающий телефон мы нашли только там. Я привалился плечом к стойке, наклонил голову и пытался разобрать ответы дежурного по городу. Время я уже засек. Для того чтобы объяснить ситуацию, у Артура было три минуты.

– Э, слушай меня, капитан… Как там тебя? Васильченко? Ну неважно это… это, короче… Вы уже слышали про оба баранов, у который ихние автоматы забрали, э? Да что ты там мычишь, ишак, это я у них отобрал, их номер машины, – и Артур назвал номер «патрульки». Молодец, я вот не сообразил. – Вот со мной пистолет здесь…

Выслушав ответ дежурного, Артур повернулся ко мне и кивнул. Признаюсь, что в этот момент я испытал настоящее облегчение. Значит, эти сволочи, которые за подходящую цену и родную мать продадут, живы и здоровы. Их обнаружили. Вот и замечательно.

– Ты меня не перебивай, ишак, сейчас трубку положу!.. Слушаешь?.. – продолжил говорить Артур. – Молодец тогда… И скажи им, как увидишь, что не хера наглеть с людьми, э!.. Если бы они нормальную цену запросили, то и нормально бы разошлись! А так пришлось у них все ихнее забрать, чтобы твои урюки вслед нам стрелять не начали делать! – В голосе Артура проступила настоящая, ненаигранная раздраженность. – Один уже на меня пистолет вытащил, э!.. Не знаю… Короче, у меня времени нет базарить с тобой!.. Разбирайтесь там сами… Короче, ихнее все барахло в камере хранения на вокзале, ячейка… щас… номер… – и Артур назвал номер. – И больше не борзейте так, а то можно и нехорошо сделать! Все, давай! – И мой товарищ опустил трубку на рычаг несколько резче, чем следовало бы.

Когда мы благополучно объехали по полю возможный пост спецвзвода, стоящий на трассе, и я рассказал о невольно подслушанном диалоге гаишников, Артур вскипел. Он крепко сжал челюсти, помолчал несколько секунд и процедил сквозь зубы:

– Суки… мрази, форму пачкают!

Успокоившись и взяв себя в руки, он продолжил. Видно было, что и у него имелся свой взгляд на службу ГАИ. Впрочем, как и у каждого гражданина России, кто хоть раз в жизни сталкивался с этими людьми в форме яркой, запоминающейся расцветки.