Я – первый - [39]

Чеченец довольно и радостно улыбнулся, быстро разогнулся и встал в полный рост. Он крикнул что-то и призывно замахал руками.

Затем повернулся к нам.

– Дай мне автомат, – сказал он и протянул руку к Артуру.

– Все равно патронов уже нет, – мрачно проговорил спецназовец, быстро откинул крышку ствольной коробки, выдернул затвор и бросил его в воду. Я, помедлив секунду, сделал то же самое. Бекхан нахмурился, но затем улыбнулся.

– Упрямые гяуры… Ну да шайтан с вами! – проговорил он весело, одним движением перемахнул через камни и побежал к кустарнику. Оттуда уже вышли несколько человек с оружием и осматривали трупы, лежавшие на песке.

* * *

В этот вечер нас не накормили и не дали помыться. Мы, угрюмые и неразговорчивые, лежали в темноте под одеялами. Через окошко было слышно непрекращающуюся суету во дворе дома, постоянно заезжали и выезжали машины, плакали женщины. Ревела скотина. Чувствовалось большое скопление людей.

Ахмата в подвале не было. И где он находился, нам было неизвестно. Хорошо еще, если на какой-нибудь работе. А если нет? А если его уже Джамалдин отдал другому чеченцу, тому, у которого брата в УБОПе убили? Мы просто боялись вслух задать этот вопрос друг другу.

– Это, наверное, дагестанцы за Бекханом пришли, – высказался я после долгого молчания.

– Это мы так думаем, что дагестанцы, а на самом деле может быть кто угодно… – угрюмо ответил Артур, поморщился и начал растирать локоть.

Дверь, до которой было тринадцать ступенек вверх (посчитали уже от безделья), вдруг распахнулась.

– А ну, выходите, – негромко сказал мужской голос.

Это был незнакомый нам человек. Мы переглянулись, не торопясь, натянули спортивную одежду и поднялись наверх.

На улице уже стемнело. Негромко шумел дизель в пристройке, давая энергию ярким лампам, освещавшим сад. Электричества в селе уже давно не было.

Перед нами стоял отец Бекхана и с ним еще двое незнакомых молодых чеченцев с оружием.

– Идите за мной, – произнес Джамалдин так же тихо и первым двинулся по направлению к беседке.

На столе под навесом уже было разложено мясо, хлеб, зелень и в центре стояла бутылка водки. Мы удивленно остановились у входа.

– Садитесь и ешьте… Хотите выпить – пейте. Сегодня вы спасли моего сына. Хоть вы и враги мне, но сделали хорошее дело… – Джамалдин кашлянул и замолчал. При свете лампочки я повнимательней присмотрелся к нему и понял, что чеченец слегка пьян.

Артур первым прошел к столу и сел. Я последовал за ним. Мой товарищ глянул на меня, но я отрицательно качнул головой. Пить за здоровье Бекхана почему-то не хотелось. Да и вообще пить.

Джамалдин внезапно присел к столу, молодой чеченец, стоявший рядом, сразу взял бутылку водки, открыл ее и наполнил рюмку. Отец Бекхана поднял рюмку, что-то хотел сказать, но передумал, кивнул нам и выпил. Охранник тут же наполнил ее снова. Джамалдин взял мясо и с задумчивым видом принялся его жевать. Все вокруг молчали.

Я так же молча потянул к себе тарелку и положил несколько вареных кусков себе и Артуру. Денек сегодня выдался хлопотливый…

– А где Ахмат? – спросил Артур сразу после того, как Джамалдин выпил вторую рюмку. Я поднял голову.

– А! – равнодушно махнул рукой чеченец. – Отдал я его… обещал там одному… Ну как вы сегодня воевали! – Он помотал головой. – Бекхан мне рассказал. И правильно сделали, что ему автомат не дали! Я его знаю! Увлекается…

Мы подавленно молчали. Есть нам расхотелось… Сволочь…

– Ешьте, вы чего сидите? – вполне искренне спохватился Джамалдин. – От меня только люди разошлись… Пока деньги всем родственникам убитых роздал, пока скотину порезали… Вот только сейчас и выпил. У меня чуть сердце не остановилось, когда мне сказали, что на речке стреляют… Ну мы разберемся попозже еще кое с кем, – добавил он угрожающим тоном и постучал ладонью по столу.

Стоявший рядом с ним охранник непроизвольно поправил висевший на поясе пистолет.

Я протянул руку и взял пластиковую бутылку с водой.

– Да что вы такие скучные? – опять удивился отец Бекхана. – Эй, гяуры, я вам должен сегодня! Вы это понимаете? Должен! Я, Удагов Джамалдин, чеченец, должен сегодня двум неверным… за моего сына!

Он поднял вверх указательный палец и многозначительно покачал им в воздухе из стороны в сторону.

– О, а хотите бабу? – вдруг спросил чеченец. Его лицо просветлело, и он улыбнулся. – Когда мы взяли комендатуру, там одна русская была, врач. Сейчас она наших лечит, у Абувахида живет в сарае… Хотите? Я договорюсь с Абувахидом, он даст ее на пару дней! А если захотите, то и больше! А?

Он с довольной улыбкой ждал нашей реакции. Спрашивать согласия у этой бедной русской ему даже не пришло в голову.

– Ахмата верни, – вдруг проговорил я.

Джамалдин удивленно развернулся ко мне.

– Так будет честно. Жизнь за жизнь, как говорят. Сегодня мы спасли твоего сына, а ты в ответ спасешь Ахмата. Сам знаешь, что там с ним сделают. У тебя ему будет спокойнее. Если уж ты сказал свое слово о расчете…

Лицо Джамалдина напряглось, и он, размышляя, взял себя правой рукой за подбородок. Стоявший сзади него парень что-то сказал ему вполголоса.

– Джамалдин с бабой решит быстрее, чем с Ахматом, – бесстрашно усмехнулся Артур, выпрямился и стал смотреть на чеченца, демонстративно ожидая его реакции на оскорбление.