Я – первый - [33]

Дверь захлопнулась, и мы помогли подняться парню в разорванной светлой рубашке. Артур усадил его к себе на топчан.

– Ты кто? – спросил собровец, внимательно рассматривая неожиданного гостя. Я тоже присмотрелся. Наши глаза уже привыкли к полумраку, а парень все время подслеповато мигал и крутил головой.

– А вы кто? – спросил он, в свою очередь, хриплым голосом, не переставая оглядываться.

– Я – офицер черкесского СОБРа, Артур меня зовут, а это Сергей, опер из Нижнего Новгорода.

– А, хорошо, – заметно расслабился парень, поморщился и потер себе грудь.

– Прикладом засадили хорошо, сволочи, думал, сердце остановится…

Мы молчали, никак не реагируя на его реплику. Человек в разорванной рубашке понял:

– Я тоже сотрудник, с УБОПа. Ахмат меня зовут.

– Как попал к этим? – И я мотнул головой вверх.

Парень помолчал, потом неохотно ответил:

– Да по глупости. Приехал к своей девушке, полгода ее не видел, ну и узнали меня. Кто-то в Грозном видел… сказали боевикам… А я уже уезжать собирался.

– Ты из чеченского УБОПа? – переспросил я, уловив его акцент.

– Да.

– Ясно, – проговорил Артур, спуская ноги на землю и нащупывая ботинки.

– Вот ты нашел время, Ахмат, честное слово! – возмутился я. – Ты же знал, что в этом селе боевики, не мог не знать!

– Да знал я! – ответил глухо парень, без спроса прилег на артуровский топчан, прижал руки к животу, подтянул колени к подбородку и скорчился в этой позе. Артур махнул мне рукой, мол, не трогай сейчас его, ему и без того досталось.

– Что у тебя болит? – наклонился он к лежавшему.

– Пройдет… живот… прикладом… когда за руки держали… – ответил тот, и по его голосу чувствовалось, что он сдерживает боль.

Артур вздохнул, похлопал его по плечу, и в этот момент снова открылась дверь.

– Эй, гяуры, выходи, Бекхан приехал, вас зовет!

* * *

– Ну что, неверные, посмотрим, на что вы годитесь! – весело встретил нас Бекхан, одетый в спортивную майку и шорты. Мышцы играли на его руках, туловище и ногах.

Здоровый, сволочь.

Чеченец улыбался и не обращал на нас никакого внимания, перешучиваясь со своими охранниками. Чувствовалось, что он бесконечно уверен в себе, в своих силах, и посматривает на нас, как на ходячие тренировочные мешки, которые к тому же еще умеют говорить. Я ощутил мимолетную дрожь и подавил ее усилием воли. Что это будет за тренировка, неизвестно. Поглядим.

– Переодевайтесь, и поехали! – прозвучал приказ, и нам под ноги полетел большой черный пластиковый пакет, из которого в пыль вывалились потертые спортивные штаны.

Возле двора стоял обыкновенный милицейский «уазик», оборудованный для патрульно-постовой службы, с отгороженным решеткой задним отсеком для задержанных и без внутренних ручек для открывания дверей.

Где Бекхан взял эту машину, мы не спрашивали. На дверце водителя виднелось несколько пулевых пробоин.

– Наверное, захватили при разгроме комендатуры, – хмуро предположил Артур, оглядывая железные внутренности машины.

Нам любезно предложили занять места в отсеке и захлопнули заднюю дверь. На передних сиденьях расположилась охрана, и мы двинулись вслед за личным джипом Бекхана.

Проехав все село, наша маленькая колонна поднялась в горы примерно на километр и затем, после резкого поворота, круто спустилась вниз.

На большой просторной песчаной речной отмели машины остановились.

– Переодевайтесь! Это мои личные вещи, я ими полы еще не мыл! – громко обратился к нам Бекхан.

Охрана одобрительно загоготала. Я не спеша развернул шуршащий пакет и вытащил провонявшие от долгого лежания старые спортивные штаны и майку. Полы-то ими не мыли, действительно, но и давно не стирали. Впрочем, выбора у нас не было. Преодолевая брезгливость, я напялил «спортивку» на себя и откровенно огляделся.

Мы находились на плотной широкой ровной песчаной отмели, недалеко плескалась река, и невысокие скалы, покрытые лесом, тянулись по правому берегу, а на левом, сзади нас, простирались густые заросли кустарника, тянущиеся до самой вершины горы.

– Значит, так… – проговорил чеченец. Он стоял перед нами на песке обнаженный по пояс, в шортах и босиком. Мощные, хорошо развитые мышцы всего тела играли при каждом его движении. Он был совсем еще молодой, лет восемнадцать-двадцать.

– Я увидел вас, когда вы дрались. – Он улыбнулся, показывая ровные белые зубы. – Я сам боец… Вы мне понравились… Я уважаю мужество, и вы показали его. Сначала я просто хотел вам помочь. Потом подумал, что вы можете и пригодиться. У меня соревнования через три месяца. Смешанный стиль. С тобой я буду заниматься боксом, а с тобой – борьбой.

И он поочередно ткнул в нас пальцем.

– Вас хорошо кормили, не били? – вдруг строго спросил он и оглянулся на охранников, которые расположились ровным полукругом вдоль кустарника и держали всю отмель под контролем.

– Нормально все… – хмуро ответил Артур и передернул плечами.

– Бороться со мной в полную силу и боксировать тоже, – приказал Бекхан. – Кто не будет мне сопротивляться, покалечу… – Чеченец помолчал, затем опять улыбнулся и добавил: – Перчатки есть, а заниматься будем здесь. Хотите, разминайтесь, хотите – нет, мне все равно. – И с этими словами он прямо перед нами, с места, сделал сальто назад через голову.