Я никогда не - [15]

Мы танцевали с Каримом, а Юн игнорировал Анелю. Он все высматривал кого-то (несомненно, Бахти с Ануаром) и делал вид, будто ее не существует. Я видела ее расстроенное лицо и попытки привлечь внимание Юна, но в итоге, я не заметила когда, она просто ушла с танцпола к бару. Карим не знал шагов бачаты, и мы танцевали под бачату декаданс Генсбура[11] – медленный танец, в котором я стояла к нему спиной. Я танцевала с закрытыми глазами, ощущая прилив острого, короткого счастья. Группа допела последнюю песню, и дальше музыку ставил диджей – все потом сказали, что ужасный, хотя, на мой взгляд, он делал ровно то, что и положено – включал хорошие песни и не портил в них ритм.

Карим присвистнул, глядя куда-то вверх, и я подняла глаза.

На острове на возвышении, предназначенном для гоу-гоу, Бахти одним эффектным движением расстегнула рубашку Ануара.

– Танцует она лучше, чем играет в боулинг, – крикнул мне в ухо Карим.

О, Бахти была хороша, но при виде полуголого Ануара перехватывало дыхание. Я посмотрела на Юна, он стоял неподалеку, оглушенный. Мне показалось, что он не разглядывал Бахти, она присаживалась и вырастала перед Ануаром, мне показалось, что он, как и я, смотрит на Ануара, смотрит, не в состоянии отвести глаз. Карим, смеясь, записывал их на видео. Юн смотрел на их роскошный танец, танец слишком красивый, слишком привлекательный, чтобы казаться неприличным, потом резко развернулся и направился к выходу.

Стоило ли удивляться, что Анеля, схватив в каждую руку по ядрено-синему коктейлю, уже бежала за ним вдогонку. С ее страйк-триумфа прошло не больше полутора часов, а она выглядела совершенно грустной и – неровная походка бросалась в глаза – изрядно выпившей.

Я заглянула в туалет – слишком большая очередь, чьи-то рыдания, пьяные девчонки, которые только что познакомились и находились на уровне абсолютного взаимопонимания, которого они уже никогда больше не достигнут, – и решила просто пойти домой. Я не хочу дожидаться Карима. Я не для того выгляжу как крутая, веду себя как крутая, строю из себя крутую, чтобы снова переспать с ним и мечтать о его любви.

Между выходом из клуба и выходом с его территории была невнятная потасовка, и я решила обойти здание с другой стороны. Я прошла несколько шагов и услышала голоса Юна и Анели – должно быть, они стояли сразу за углом.

– Какие все невзъебенные, куда бы деться. – Ругательства совсем не шли Анеле, они звучали странно и чужеродно.

– Да, это так, – ответил Юн, – дешевые трюки.

Молчание. Поцелуй ее, Юн, тебе ничего это не будет стоить.

– Я провожу тебя домой, – сказал Юн.

Черт, они же увидят меня. Я развернулась и быстрым шагом пошла к основному выходу – надо как-то пройти мимо козлов, которых все еще не разняла охрана, и не попасть под горячую руку какому-нибудь пробитому бывшему боксеру, который попросит мой номер, а я не дам его.

Я столкнулась с Каримом.

– Я тебя потерял, – он взял меня за руку и затянул обратно в помещение, – подождем несколько минут, пока те ребята разойдутся, и я тебя отвезу.

Мы постояли немного у гардеробной и вышли – толпы уже не было.

Недавно прошел дождь, было свежо, было тихо, высокий Карим шел рядом, приобняв меня за талию. Мы распрощались у подъезда – я даже толком не посмотрела на него, потому что стоило бы мне поймать его взгляд, на секунду задержаться, обнять на прощание – и все мои усилия пошли бы прахом, он бы увидел, что я как сохла по нему, так и сохну.

Я зашла в подъезд и побежала вверх, марш за маршем.

Почти сразу, как я переступила порог своей квартиры, мне позвонила Анеля. Она плакала, и это меня отвлекло. Она даже не понимала, что не влюблена в самого Юна – из-за запретов матери она переживала беспомощную подростковую влюбленность на десять лет позже, чем все остальные, – не понимала, что ей просто нужен парень, нужны свидания и первый нежный секс, нужен кто-то красивый, кого можно обожествлять. Юн проводил ее пешком, она думала, он поцелует ее у подъезда – он вроде бы смотрел на нее долгим взглядом, но он только быстро прикоснулся к ее щеке, махнул рукой и ушел.

Анеля хотела добиться ровно Юна. Она знала, что Юн и Бахти встречались триста лет тому назад – Юн был старше и потому казался тогда Бахти завидным парнем, а Бахти не проходила через нелепый подростковый возраст, она сразу была ладненькой и хорошенькой. Они ходили на одни и те же языковые курсы, Бахти, увидев его там, нарочно перевелась в его группу. Язык она не учила, она всегда была настолько ленивой, что не брала на себя труд даже списать, даже если было время. Она носила низкие штаны и маленькие топы, волосы у нее были обесцвеченные – Юн запал на нее сразу. Забавно, что он не выпил на первой игре, когда Ануар сказал, что никогда не целовался с Бахти. Потому что Юн с ней целовался пару месяцев, пока она не уехала на летний интенсив в Англию. Там она познакомилась с другим парнем – он был карачаевцем и соответствовал всем стереотипам о хачах, – и Бахти не долго думая бросила Юна.

Понимаете, Анеля давно завидовала Бахти.

Глава 6

Между сырым мартовским холодом и жарой бывает не больше одной поющей, чистой и славной недели, и не дольше одной, в лучшие годы двух, недель длится то состояние умеренного сухого тепла сразу после внезапно оборвавшейся жары и до коричневой, мокрой осени, когда по утрам появляется ласковая прохлада, а днем, во время листопада, в воздухе висит обещание чего-то умного и хорошего. Такими же короткими вспышками, ненадежными приливами я ощущаю радость и воодушевление – полтора часа после привычной отрешенности и до изматывающего, интенсивного осознания собственных и чужих несчастий.