Я не верю судьбе - [8]

Где у Лехи дом, —

Вот такая смерть шальная

Всех нас ждет потом.

Что ж, поубивается

Девчонка, поревет,

Чуть посомневается —

И слезы оботрет,

А потом без вздоха

Отопрет любому дверь, —

Бог простит, а Леха…

Все равно ему теперь…

1964

Бал-маскарад

Сегодня в нашей комплексной бригаде

Прошел слушок о бале-маскараде, —

Раздали маски кроликов,

Слонов и алкоголиков,

Назначили все это — в зоосаде.

«Зачем идти при полном при параде —

Скажи мне, моя радость, Христа ради?»

Она мне: «Одевайся!» —

Мол, я тебя стесняюся,

Не то, мол, как всегда, пойдешь ты сзади.

«Я платье, — говорит, — взяла у Нади —

Я буду нынче как Марина Влади

И проведу, хоть тресну я,

Часы свои воскресные

Хоть с пьяной твоей мордой, но в наряде!»

…Зачем же я себя утюжил, гладил? —

Меня поймали тут же, в зоосаде, —

Ведь массовик наш Колька

Дал мне маску алкоголика —

И на троих зазвали меня дяди.

Я снова очутился в зоосаде:

Глядь — две жены, — ну две Марины Влади!

Одетые животными,

С двумя же бегемотами, —

Я тоже озверел — и стал в засаде.

Наутро дали премию в бригаде,

Сказав мне, что на бале-маскараде

Я будто бы не только

Сыграл им алкоголика,

А был у бегемотов я в ограде.

1964

Городской романс

Я однажды гулял по столице — и

Двух прохожих случайно зашиб, —

И, попавши за это в милицию,

Я увидел ее — и погиб.

Я не знаю, что там она делала, —

Видно, паспорт пришла получать —

Молодая, красивая, белая…

И решил я ее разыскать.

Шел за ней — и запомнил парадное.

Что сказать ей? — ведь я ж хулиган…

Выпил я — и позвал ненаглядную

В привокзальный один ресторан.

Ну а ей улыбались прохожие —

Мне хоть просто кричи «Караул!» —

Одному человеку по роже я

Дал за то, что он ей подморгнул.

Я икрою ей булки намазывал,

Деньги просто рекою текли, —

Я ж такие ей песни заказывал!

А в конце заказал — «Журавли».

Обещанья я ей до утра давал,

Повторял что-то вновь ей и вновь:

«Я ж пять дней никого не обкрадывал,

Моя с первого взгляда любовь!»

Говорил я, что жизнь потеряна,

Я сморкался и плакал в кашне, —

А она мне сказала: «Я верю вам —

И отдамся по сходной цене».

Я ударил ее, птицу белую, —

Закипела горячая кровь:

Понял я, что в милиции делала

Моя с первого взгляда любовь…

1964

Я был слесарь шестого разряда

Я был слесарь шестого разряда,

Я получки на ветер кидал, —

Получал я всегда сколько надо —

И плюс премию в каждый квартал.

Если пьешь, — понимаете сами —

Должен чтой-то иметь человек, —

Ну, и кроме невесты в Рязани,

У меня — две шалавы в Москве.

Шлю посылки и письма в Рязань я,

А шалавам — себя и вино, —

Каждый вечер — одно наказанье,

И всю ночь — истязанье одно.

Вижу я, что здоровие тает,

На работе — все брак и скандал, —

Никаких моих сил не хватает —

И плюс премии в каждый квартал.

Синяки и морщины на роже, —

И сказал я тогда им без слов:

На фиг вас — мне здоровье дороже, —

Поищите других фрайеров!..

Если б знали, насколько мне лучше,

Как мне чýдно — хоть кто б увидал:

Я один пропиваю получку —

И плюс премию в каждый квартал!

1964

Ребята, напишите мне письмо

Мой первый срок я выдержать не смог, —

Мне год добавят, может быть — четыре…

Ребята, напишите мне письмо:

Как там дела в свободном вашем мире?

Что вы там пьете? Мы почти не пьем.

Здесь — только снег при солнечной погоде…

Ребята, напишите обо всем,

А то здесь ничего не происходит!

Мне очень-очень не хватает вас —

Хочу увидеть милые мне рожи!

Как там Надюха, с кем она сейчас?

Одна? — тогда пускай напишет тоже.

Страшней, быть может, — только Страшный

   суд!

Письмо мне будет уцелевшей нитью, —

Его, быть может, мне не отдадут,

Но все равно, ребята, напишите!..

1964

А люди все роптали и роптали

«День на редкость — тепло и не тает…»

День на редкость — тепло и не тает, —

Видно, есть у природы ресурс, —

Ну… и, как это часто бывает,

Я ложусь на лирический курс.

Сердце бьется, как будто мертвецки

Пьян я, будто по горло налит:

Просто выпил я шесть по-турецки

Черных кофе, — оно и стучит!

Пить таких не советуют доз, но —

Не советуют даже любить! —

Есть знакомый один — виртуозно

Он докажет, что можно не жить.

Нет, жить можно, жить нужно и — много:

Пить, страдать, ревновать и любить, —

Не тащиться по жизни убого —

А дышать ею, петь ее, пить!

А не то и моргнуть не успеешь —

И пора уже в ящик играть.

Загрустишь, захандришь, пожалеешь —

Но… пора уж на ладан дышать!

Надо так, чтоб когда подытожил

Все, что пройдено, — чтобы сказал:

«Ну а все же неплохо я пожил, —

Пил, любил, ревновал и страдал!»

Нет, а все же природа богаче!

День какой! Что — поэзия? — бред!..

Впрочем, я написал-то иначе,

Чем хотел. Что ж, ведь я — не поэт.

<Конец 1950-х — начало 1960-х>

«Про меня говорят: он, конечно, не гений…»

Про меня говорят: он, конечно, не гений, —

Да, согласен — не мною гордится наш век, —

Интегральных и даже других исчислений

Не понять мне — не тот у меня интеллект.

Я однажды сказал: «Океан — как

   бассейн», —

И меня в этом друг мой не раз упрекал —

Но ведь даже известнейший физик Эйнштейн,

Как и я, относительно все понимал.

И пишу я стихи про одежду на вате, —

И такие!.. Без лести я б вот что сказал:

Как-то раз мой покойный сосед по палате

Встал, подполз ко мне ночью и вслух

   зарыдал.

Я пишу обо всем: о животных, предметах,

И о людях хотел, втайне женщин любя, —

Но в редакциях так посмотрели на это,

Что — прости меня, Муза, — я бросил тебя!