Я не верю судьбе - [3]

Шрифт
Интервал

Я сидел как в окопе под Курской дугой —
Там, где был капитан старшиною.
Он все больше хмелел, я — за ним
   по пятам, —
Только в самом конце разговора
Я обидел его — я сказал: «Капитан,
Никогда ты не будешь майором!..»

1967

«Ну вот, исчезла дрожь в руках…»

Ну вот, исчезла дрожь в руках,
   Теперь — наверх!
Ну вот, сорвался в пропасть страх
   Навек, навек, —
Для остановки нет причин —
   Иду, скользя…
И в мире нет таких вершин,
   Что взять нельзя!
Среди нехоженых путей
   Один — пусть мой!
Среди невзятых рубежей
   Один — за мной!
А имена тех, кто здесь лег,
   Снега таят…
Среди непройденных дорог
   Одна — моя!
Здесь голубым сияньем льдов
   Весь склон облит,
И тайну чьих-нибудь следов
   Гранит хранит…
И я гляжу в свою мечту
   Поверх голов
И свято верю в чистоту
   Снегов и слов!
И пусть пройдет немалый срок —
   Мне не забыть,
Что здесь сомнения я смог
   В себе убить.
В тот день шептала мне вода:
   Удач — всегда!..
А день… какой был день тогда?
   Ах да — среда!..

1969

К вершине

Памяти Михаила Хергиани

Ты идешь по кромке ледника,
Взгляд не отрывая от вершины.
Горы спят, вдыхая облака,
Выдыхая снежные лавины.
Но они с тебя не сводят глаз —
Будто бы тебе покой обещан,
Предостерегая всякий раз
Камнепадом и оскалом трещин.
Горы знают — к ним пришла беда, —
Дымом затянуло перевалы.
Ты не отличал еще тогда
От разрывов горные обвалы.
Если ты о помощи просил —
Громким эхом отзывались скалы,
Ветер по ущельям разносил
Эхо гор, как радиосигналы.
И когда шел бой за перевал, —
Чтобы не был ты врагом замечен,
Каждый камень грудью прикрывал,
Скалы сами подставляли плечи.
Ложь, что умный в горы не пойдет!
Ты пошел — ты не поверил слухам, —
И мягчал гранит, и таял лед,
И туман у ног стелился пухом…
Если в вечный снег навеки ты
Ляжешь — над тобою, как над близким,
Наклонятся горные хребты
Самым прочным в мире обелиском.

1969

Мне этот бой не забыть нипочем

О моем старшине

Я помню райвоенкомат:
«В десант не годен — так-то, брат, —
Таким, как ты, — там невпротык…»
   И дальше — смех:
Мол, из тебя какой солдат?
Тебя — хоть сразу в медсанбат!..
А из меня — такой солдат, как изо всех.
А на войне как на войне,
А мне — и вовсе, мне — вдвойне, —
Присохла к телу гимнастерка на спине.
Я отставал, сбоил в строю, —
Но как-то раз в одном бою —
Не знаю чем — я приглянулся старшине.
…Шумит окопная братва:
«Студент, а сколько дважды два?
Эй, холостой, а правда — графом был Толстой?
А кто евоная жена?..»
Но тут встревал мой старшина:
«Иди поспи — ты ж не святой, а утром — бой».
И только раз, когда я встал
Во весь свой рост, он мне сказал:
«Ложись!.. — и дальше пару слов без падежей. —
К чему две дырки в голове!»
И вдруг спросил: «А что в Москве,
Неужто вправду есть дома в пять этажей?..»
Над нами — шквал, — он застонал —
И в нем осколок остывал, —
И на вопрос его ответить я не смог.
Он в землю лег — за пять шагов,
За пять ночей и за пять снов —
Лицом на запад и ногами на восток.

1971

Черные бушлаты

Евпаторийскому десанту

За нашей, спиною
   остались
     паденья,
       закаты, —
Ну хоть бы ничтожный,
   ну хоть бы
     невидимый
       взлет!
Мне хочется верить,
   что черные
     наши
       бушлаты
Дадут мне возможность
   сегодня
     увидеть
       восход.
Сегодня на людях
   сказали:
     «Умрите
       геройски!»
Попробуем, ладно,
   увидим,
     какой
       оборот…
Я только подумал,
   чужие
     куря
       папироски:
Тут — кто как умеет,
   мне важно —
     увидеть
      =восход.
Особая рота —
   особый
     почет
       для сапера.
Не прыгайте с финкой
   нá спину
   ==мою
       из ветвей, —
Напрасно стараться —
   я и
     с перерезанным
       горлом
Сегодня увижу
   восход
     до развязки
       своей!
Прошли по тылам мы,
   держась,
     чтоб не резать
       их — сонных, —
И вдруг я заметил,
   когда
     прокусили
       проход:
Еще несмышленый,
   зеленый,
     но чуткий
       подсолнух
Уже повернулся
   верхушкой
     своей
       на восход.
За нашей спиною
   в шесть тридцать
     остались —
       я знаю —
Не только паденья,
   закаты,
     но — взлет
       и восход.
Два провода голых,
   зубами
     скрипя,
       зачищаю.
Восхода не видел,
   но понял:
     вот-вот
       и взойдет!
Уходит обратно
   на нас
     поредевшая
       рота.
Что было — не важно,
   а важен
     лишь взорванный
       форт.
Мне хочется верить,
   что грубая
     наша
       работа
Вам дарит возможность
   беспошлинно
     видеть
       восход!

1972

Песня о звездах

Мне этот бой не забыть нипочем —
Смертью пропитан воздух, —
А с небосклона бесшумным дождем
Падали звезды.
Снова упала — и я загадал:
Выйти живым из боя, —
Так свою жизнь я поспешно связал
С глупой звездою.
Я уж решил: миновала беда
И удалось отвертеться, —
С неба свалилась шальная звезда —
Прямо под сердце.
Нам говорили: «Нужна высота!»
И «Не жалеть патроны!»…
Вон покатилась вторая звезда —
Вам на погоны.
Звезд этих в небе — как рыбы в прудах,
Хватит на всех с лихвою.
Если б не насмерть, ходил бы тогда
Тоже — Героем.
Я бы Звезду эту сыну отдал,
Просто — на память…
В небе висит, пропадает звезда —
Некуда падать.

1964

Песня о земле

Кто сказал: «Все сгорело дотла,
Больше в землю не бросите семя!»?
Кто сказал, что Земля умерла?
Нет, она затаилась на время!
Материнства не взять у Земли,
Не отнять, как не вычерпать моря.

Еще от автора Владимир Семенович Высоцкий
Черная свеча

Роман «Черная свеча», написанный в соавторстве Владимиром Семеновичем Высоцким и Леонидом Мончинским, повествует о проблеме выживания заключенных в зоне, об их сложных взаимоотношениях.


Роман о девочках

Проза поэта – явление уникальное. Она приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера. Тем более такого поэта, как Владимир Высоцкий, чья жизнь и творчество оборвались в период расцвета таланта. Как писал И. Бродский: «Неизвестно, насколько проигрывает поэзия от обращения поэта к прозе; достоверно только, что проза от этого сильно выигрывает».


Венские каникулы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стихи и песни

В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира — до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики — до раздирающей душу лирики любовной.


Лирика

«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.


Бегство мистера Мак-Кинли

Можно ли убежать от себя? Куда, и главное — зачем? Может быть вы найдете ответы на эти вопросы в киноповести Леонида Леонова и в балладах Владимира Высоцкого, написанных для одноименного фильма. Иллюстрации В. Смирнова.


Рекомендуем почитать
Песни Заратустры

Другая сторона творчества великого немецкого философа Фридриха Ницше – стихотворения и песни, посвященные Заратустре, поэзия глазами философа, соединение истории, мифа и современности. Философская идея, облеченная в поэтическую форму, создает собственную оригинальную мифологию, наполненную драматическими притчами, ироничными афоризмами и полемикой с другими поэтами.


Тихая моя родина

Каждая строчка прекрасного русского поэта Николая Рубцова, щемящая интонация его стихов – все это выстрадано человеком, живущим болью своего времени, своей родины. Этим он нам и дорог. Тихая поэзия Рубцова проникает в душу, к ней хочется возвращаться вновь и вновь. Его лирика на редкость музыкальна. Не случайно многие его стихи, в том числе и вошедшие в этот сборник, стали нашими любимыми песнями.


Венера и Адонис

Поэма «Венера и Адонис» принесла славу Шекспиру среди образованной публики, говорят, лондонские прелестницы держали книгу под подушкой, а оксфордские студенты заучивали наизусть целые пассажи и распевали их на улицах.


Пьяный корабль

Лучшие стихотворения прошлого и настоящего – в «Золотой серии поэзии»Артюр Рембо, гениально одаренный поэт, о котором Виктор Гюго сказал: «Это Шекспир-дитя». Его творчество – воплощение свободы и бунтарства, писал Рембо всего три года, а после ушел навсегда из искусства, но и за это время успел создать удивительные стихи, повлиявшие на литературу XX века.