Я не вернусь - [45]

Шрифт
Интервал

А дальше начинается прощальный пир в тронном зале, Махшин сетует, что «его любимый племянник так скоро уезжает», на что Кир заверяет, что «будет очень рад твоему, дядя, приезду в Илиар». И так весь вечер.

После того, как мой князь сунул мне в руку лепешку и вино, лежу на коленях Кира, под его одеждой обхватив кинжал для придания уверенности в себе. Кстати, мой князь ведет себя крайне напряженно, но я опасности не чувствую, о чем ему и сообщаю, но меня не удостаивают ответом. И чем ближе конец пира, тем мрачнее он становится.

Наконец, мой хозяин благодарит за вечер и сообщает, что устал. Кир резко встает, отчего я лечу с его колен на пол, потом он резко подхватывает меня, закидывает на плечо и несет в наши покои. Не самый удобный способ передвижения, уж лучше бы я шла босиком.

И только он вносит меня в наше крыло в замке, его словно прорывает.

— Как ты могла так безрассудно поступить? Почему полезла на арену? — кричит Кир, игнорируя дружинников, которые не знают, что им делать, поэтому просто стоят у дверей.

— Я тебя спасала! — кричу в ответ и встаю на теплый коврик, чтобы ноги не мерзли. — Дядя вылил на тебя яблочное вино, а древесные кобры хорошо чуют запах яблок и они могут прыгать очень высоко.

— Это была древесная кобра? — рычит Кир и озирается на коробку со змеей, которая уже стоит в наших покоях. — Как ты это поняла?

— Я догадалась, сам же говорил, что дядя попытается тебя убить. А древесная и илистая кобры очень похожи внешне. Если бы Роук вышел на арену, то его уволокли бы с арены, как того воина, — бросаю взгляд на дружинника, на нем лица нет.

— Снова ты всех спасла, — зло говорит Кир. Меня это ранит.

— Да, я хорошо выполняю свою часть сделки.

— Князь, — говорит Реи, — дружинникам нужно поесть и отдохнуть.

Кир уходит в сторону своих покоев, а дружинники садятся за стол. Я тоже, умираю с голоду.

Реи находит в груде одежды мои сапожки, в которых я была на арене, отряхивает их от песка и протягивает мне. Да, в мою комнату можно входить только Киру, поэтому одежду, залитую вином, сложили в общей комнате.

Дружинники приступают к ужину, Роук наливает мне вино. Но есть уже не хочется. Что со мной происходит? Но все наши взгляды как по команде устремляются в сторону моих покоев, потому что оттуда доносится грохот, и кроме Кира, издавать эти звуки некому.

Князь вытаскивает мой сундук и по полу волочит его в свои покои. Возвращается и таким же образом тащит второй сундук, выходит в столовую.

— Сегодня спишь в моей комнате, — бросает он и уходит.

— Как пожелаешь, князь! — Выплевываю слова я в сторону его комнаты и вгрызаюсь в грушу.

Глава 15

Утро дня отъезда застает меня в кровати Кира. Он проснулся раньше и сейчас играл с моими волосами, а я иду на поводу у своих слабостей и притворяюсь спящей. До чего же хорошо лежать в его объятьях, быть окутанной его теплом.

И что со мной такое? Влюбляюсь в того, с кем не могу быть — совершенно честно призналась себе. Какой ужас…

Да, да, ужас. И прежде всего для меня самой, потому что на столе в комнате Кира лежит сообщение из Илиар о том, что послы Хору будут в замке моего князя через пять дней. Вчера, пока Кир давал распоряжения по поводу отъезда, я, как и было велено, пришла на ночлег в его комнату. Вещи мои уже были разложены по сундукам, проверила катану учителя, на самый верх положила одежду для дороги.

Послания из Илиар просто лежали на столе и так и манили, чтобы их прочитали. Итак, Илио сообщал, что в княжестве все спокойно, границы защищены, нападения монстров не было, и осторожно напомнил, что для благополучия княжества необходимо, чтобы Кир вернулся не позднее, чем через четыре дня. Еще было короткое письмо от Саши с сообщением о том, что у него есть новое сообщение от Создателя для Кира, о чем будет сообщено последнему по приезду. Еще одно послание от Илио о том, что прибыли гонцы из Хору с сообщением о том, что делегация с наследницей уже выехала.

Все мысли сразу улетучиваются из головы, потому что руки Кира спустились мне на спину, невесомо, как порхание бабочек-беглянок, его пальцы гладят тело, укрытое под тканью тонкой рубашки. Еще немного понежусь и выдам свое пробуждение. Но я уже поймана с поличным — по коже побежали мурашки.

— Собирайся и выходи, — говорит спокойно Кир и удаляется из комнаты.

Лежу еще какое-то время все в той же позе, в надежде, что окаменею и умру, но приходится вставать, потому что Кир заглядывал уже два раза. Если он сделает это в третий раз, мы снова начнем ругаться, это застопорит сборы, а все, и особенно я сама, хотят вернуться в Илиар.

Посещаю купальню, потом надеваю самую простую из моих туник и узкие штаны, волосы заплетаю в тугие косы и выхожу завтракать. Сажусь на место рядом с князем — его, кстати, за столом нет — хватаю что-то из еды, что лежит ко мне ближе всего. Пища почему-то кажется безвкусной. Пока ем одна (дружинники уже позавтракали), решаю, что за время поездки из повозки даже носа не высуну, тем более, что попутчиков, вроде Фури, у меня не будет. Да и Тико можно будет тайком позвать.

Сундуки с моей одеждой выносят из комнаты Кира. А князь в это время ставит какие-то чары на коробку с древесной коброй. Ага, подарочек-то нужно довезти так, чтобы змея не поубивала всех.


Еще от автора Авдотья Репина
Ректор и 13-я студентка Глазовской Академии магии

Странная ситуация: идешь устраиваться на работу, а становишься студенткой. Снова. И дорогу перебежал не черный кот, а белый. И все странно. И нет тебя прежней, и квартиры твоей, а люди так вообще забывают. Но другой, магический мир, которого якобы нет в твоем городе, существует у всех под носом. И ты, оказывается, волшебница! Способная, кстати, волшебница…


Рекомендуем почитать
На ступеньках не сидят, по ступенькам ходят. Том III. Державин. Лермонтов. Фет. Тютчев. Крылов

Эта третья книга нравственно-патриотического цикла «Я – русский, какой восторг» – посвящена творчеству Державина, Лермонтова, Фета, Тютчева, Крылова.


Мой ломтик счастья

…а этот пес пах счастьем и улыбался. Да еще как! Он будто бы весь светился, так радовала его встреча с невысоким мальчуганом, замершим от удивления на крыльце. А когда он во всю ширину растянул свою пасть, показав все свои крепкие зубы, да вслед так быстро завилял хвостом, да так отчаянно, что перепуганные таким чудовищем, как им показалось, куры врассыпную, с сердитым кудахтаньем, смешавшись с обалдевшими гусями, вмиг исчезли с моих глаз.


Там чудеса…

Книга великих преданий и легенд. Они поэтичны и мудры, прекрасны и богаты. Словно корабли, легенды странствуют по волнам времени и несут грядущим поколениям драгоценный груз – учат верить, любить и не сдаваться. Соломон и Суламифь, Рыцарь Роланд и король Артур, Тристан и Изольда.… замок Камелот, волшебник Мерлин и фея Моргана. На страницах книги оживут эти образы в своей первозданной свежести.


На ступеньках не сидят, по ступенькам ходят

Редкая по выразительности книга о русских писателях, которые верили, любили, творили. Авторы предлагают движение по незримой лестнице, ведущей на Олимп живого русского слова. По ней великие имена ушли в вечность, где нет первых и последних, а все равны и все одинаковы. Она написана лично для каждого, кто желает заново открыть для себя литературное наследие России.


Библейские предания. От Давида и Соломона до вавилонского плена

Ветхий Завет – гениальный памятник мысли, истории, веры; энциклопедическая летопись наших праотцов и нескончаемая галерея художественных образов и заповедей высокого порядка: «перестаньте делать зло, научитесь делать добро, ищите правды, защищайте сироту, вступайтесь за вдову… удалите злые деяния». В преданиях Ветхого Завета заложена простая мысль – мир развивается не в результате войны и зла, а как итог любви и добра. Данный том содержит новые предания, не вошедшие в том 1.


Библейские предания. От Адама и Евы до могучего Самсона

Память многих поколений бережно сохранила и передала нам предания о сотворении мира, имена пророков и тексты притч, красоту великих праздников и древнего календаря, по которому веками люди жили, растили хлеб, играли свадьбы и точно знали, каким именем назвать своих детей. Ветхозаветные предания – первоисточник, которым питалась вся великая русская литературная классика, исключительно духовная по своему содержанию. Без этих знаний невозможно в полной мере постичь Пушкина, Гоголя, Достоевского…