Я не вернусь - [30]

— Лира, иди в повозку, — рычит рядом Кир, я даже не шевелюсь в ответ, но продолжаю гладить Тико. — Лира!

Что-то быстро стал князь выходить из себя. Устал от подготовки к поездке? Или ласками Фури недоволен? Злить его еще больше себе дороже.

— Тико, отвези меня к повозке, — говорю достаточно громко, чтобы Кир меня расслышал.

— Лира, — рявкает он, — монстрюс — не ездовая лошадь!

Очень жаль. Не понимаю, в чем проблема. Когда в дороге мне надоело сидеть в небольшой повозке в компании Фури, позвала Тико, взобралась ему на спину и ехала так. Правда, не очень долго, пока князь этого не увидел и не зашипел, чтобы я немедленно отправлялась обратно в повозку.

Скатилась с Тико, поцеловала его в нос и отпустила. Не знаю, куда он исчезает и откуда появляется, но уверена, что монстрюс присматривает не только за мной, но и за всеми участниками поездки все время.

Плетусь к повозке. В это время дружинники садятся ужинать, нам с Фури уже что-то принесли. Можно было бы попроситься посидеть вместе с мужчинами, я ведь давала клятву верности князю, но Роук прослеживает мой взгляд и отрицательно качает головой, мол, Кир не в духе. И соблюдением традиции на время поездки, по всей видимости, можно пренебречь.

Почти дошла до повозки, когда увидела, что Реи переодевает рубаху и запнулась. Демоны! На его груди огромный синяк, такой же на спине, порез на плече. Видно, что ему больно, но воин не привык показывать слабость. И я причина его болезненного состояния.

«Почему Реи не вылечили?» — впервые с того боя обращаюсь к Киру сама, но смотреть на него все равно не хочу, стою спиной.

«Это его наказание», — отвечает Кир.

«А себя ты наказать не хочешь? — князь молчит, я чувствую, что он смотрит на меня, — вели Мо вылечить Реи».

«Нет!»

По его ответу понятно, что князь больше обсуждать со мной ничего не будет.

Как же я его ненавижу!

Поворачиваюсь, не поднимая глаз от земли, подхожу к Киру и опускаюсь пред ним на колени.

— Князь, прошу тебя, — говорю его сапогам.

Кир вместо ответа запускает руку в мои волосы — Фури не так давно их хорошенько расчесала, но заплести я не дала, потому что за день голова устала от тугих кос — и пропускает волосы через пальцы, все это длится довольно долго. Не выдерживаю и поднимаю на него взгляд, пусть видит мою ненависть. Кир проводит пальцами по моей щеке, подбородку, губам.

— Прошу тебя, — говорю негромко и пытаюсь уловить изменения в его лице, но оно по-прежнему холодное.

— Мо, вылечи Реи, — говорит князь, все еще смотрит мне в глаза, убирает руку от моего лица и, уходя, бросает в сторону, — иди в повозку, Лира.

Вскакиваю и делаю, что велено, в душе праздную победу. Или это поражение?

Дорога с Фури гораздо более невыносима, чем с рабынями. И это при том, что она сидит все время с опущенными глазами и старательно изображает предмет мебели.

Но однажды мы почти поговорили с ней.

— Ты не достойна князя, — шипела Фури, красиво щуря раскосые глаза.

— С чего это ты взяла? — вскинула бровь.

— У тебя плохой характер, — выплюнула она.

— Удивила, — я закатила глаза. — Только вот я его невеста, а ты как была рабыней, так ею и осталась.

Обо всех подробностях наших с ним договоренностей ей знать не стоит.

— Надо было все твои волосы остричь, чтобы мужчины на тебя плевали! — она отвернулась к окну.

— Я тебя уверяю, даже без волос я была бы привлекательна для князя, он мне сам об этом говорил, — давненько я так не лгала.

Фури ничего не ответила, внимательно рассматривала горы за окном.

И почему я так на нее взъелась? Ну, спит с ней Кир. Ну, красивая она для служанки, ну, нежная, ранимая, беззащитная, покорная. Сложно придумать более противоположное мне сочетание. Ну, обрезала она мои волосы, так мне же лучше — сколько потом внимания князя из-за них получила, к тому же он из них тетиву для лука сплел, а оружие я люблю. И волосы еще отрастут.

И потом становится совсем невмоготу: к нам присоединяется Кир. Мы проезжаем опасный участок дороги — узкое ущелье, где нас может кто-нибудь подстерегать. Князь, наверняка, зол, что приходится прятаться вместе с женщинами, поэтому сидит напротив нас мрачнее тучи. Постепенно сон берет над ним верх и Кир укладывается на скамейку, на которой я спала ночью.

— Сидите здесь и тихо, — негромко говорит он и закрывает глаза.

Фури смотрит на князя с таким обожанием, что меня начинает тошнить от происходящего. Не могу здесь находиться, выглядываю в окошко и любуюсь однообразным, почти безжизненным горным пейзажем.

Кир размеренно дышит. Заснул. Пользуясь моментом, решаю выбраться из повозки. Мы едем уже несколько дней, а меня выпускают только по нужде, размяться с мечом и поужинать с дружинниками. Хочу свободы. И не могу не воспользоваться такой возможностью.

— Если князь спросит, где я, скажешь, что вышла по нужде, — говорю Фури.

— Он будет зол, если узнает, что ты ослушалась его, — шипит она на меня.

— А если не узнает, то не будет зол. Да и ты же тут — приласкай, успокой князя. Или мы взяли тебя для чего-то еще? — с этими словами выскальзываю из повозки и спрыгиваю на землю.

Повозка, у нас, кстати, зачарованная: в ней абсолютно безопасно, она плывет по воздуху, не требует тягловой силы, поэтому продвигаемся мы быстро, в Нашине будем уже завтра.