Я не свидетель - [35]

- Прижмет, узнаешь и не такое.

Их разговор прервал телефонный звонок. Михальченко снял трубку.

- Откуда? Слушаю вас. Так... Помню, помню. Ну как же!.. Наше дело. Всегда готовы... Сейчас, одну минуточку, - и повернувшись к Левину, сказал: - Это директор конного завода. Приехал немец, наш заказчик по делу Кизе. Когда вы сможете его принять?

- Если сегодня пятница, то, разумеется, в понедельник, - после некоторых раздумий ответил Левин.

- Хорошо бы раньше.

- Мне до встречи с ним надо бы повидать еще одного человека. Так оно лучше стыкуется, - сказал Левин. Он конечно рад был бы встретиться с Шоором хоть сейчас, в нем даже засуетилось нетерпение: раз Шоор подал сигнал о своем прибытии и хочет встретиться, значит он что-то привез от Анерта. Но может быть кое-что даст разговор с Маргаритой Марголиной, о чем следует сообщить Анерту через Шоора? - Ты скажи, обратился он к Михальченко, - что я жду его в понедельник к девяти.

- Если удобно вашему гостю, то в понедельник к девяти, - передал Михальченко. И, видимо, получив согласие, опустил трубку.

- Ну что? - спросил Левин.

- Его тоже устраивает, у них там какие-то свои дела.

- Вернемся к плащу. Нам нужен ломбард: кто сдал плащ? И хорошо бы установить покупателя. Но как? - спросил Левин.

- С ломбардом просто - пойду туда. А вот с покупателем... Я решил дать объявление через газету. Договорился с директором "Комиссионторга", чтоб от их имени, я им оплачу, - Михальченко вынул из кармана листок бумажки, подал Левину.

"В связи с недоразумением убедительно просим купившего 21-го августа импортный темно-синий плащ 50-го размера в комиссионном магазине N_12 по ул. Червоных казаков позвонить по телефону 42-19-17.

Дирекция "Комиссионторга".

- Надежда слабая, но другого выхода нет, - сказал Левин по прочтении. - Все ты, Иван, сделал правильно...

Михальченко ушел к себе.

Оставшись один, Левин вспомнил о Шооре и тут же подумал о Маргарите Марголиной: выписалась ли она уже из больницы, захочет ли разговаривать, а что если она не помнит этого Кизе и ничего не добавит к тому, что знает о нем Левин? В таком случае не зря ли отложил свидание с Шоором?.. После первого звонка на квартиру Маргариты Марголиной прошло всего шесть дней. А, была не была, и он снял трубку.

- Я вас слушаю, - отозвался старческий спокойный голос.

- Маргарита Семеновна? - наугад спросил Левин.

- Да.

Левин назвался.

- Мне необходимо с вами повидаться. Окажите любезность, уделите полчаса.

- Я сегодня только из больницы. Если можно, давайте завтра.

- Конечно! - обрадовался Левин. - Когда вам удобно?

- Если вас устроит, приходите часов в двенадцать.

- Очень хорошо! Адрес ваш у меня есть. Благодарю вас!

- Пожалуйста...

Без четверти двенадцать Левин уже шел по улице Бакинских комиссаров к Марголиной. Дом номер восемнадцать оказался обычной блочной пятиэтажкой хрущевских времен.

Дверь открыл мальчик.

- Здравствуй, - сказал Левин. - Тебя, наверное, зовут Семен. Я угадал?

- Да, равнодушно ответил мальчик. - Бабушка ждет вас...

Выйдя из комнаты навстречу, она стояла в глубине коридора - высокая, худая с совершенно седыми волосами, гладко стянутыми к затылку в большой узел.

Поздоровались, прошли в комнату. Все здесь было так обычно, стандартно - мебель, посуда за стеклом серванта, занавеси, - что Левину показалось, будто он уже посещал эту квартиру.

- Маргарита Семеновна, дело вот какое. По просьбе нашего клиента из Мюнхена мы пытаемся выяснить обстоятельства смерти его дядьки. Он находился у нас в городе в лагере для военнопленных. Было это в 1948 году. По имеющимся у нас данным какое-то время он работал на восстановлении авторемонтного завода. В одном из его писем той поры он упоминает некую Риту - кладовщицу в инструментальном цехе. Упоминает самыми добрыми словами. Мы пришли к мысли, что этой Ритой вероятней всего были вы.

- Да, я работала тогда кладовщицей именно в этом цехе. Как звали этого немца?

- Звали его Алоиз Кизе. Он был уже не молод. По-моему, лет пятидесяти пяти.

Она задумалась, провела узкой ладонью по сухой коже лица, потом сказала:

- Кизе я помню.

- Что бы вы могли сказать о нем?

- Обыкновенный человек. Вежливый. Несколько замкнутый. Но с теми, кому доверял, вернее, с чьей стороны не опасался грубости или оскорбления - все-таки немец, пленный, а война только кончилась, - он старался найти чисто человеческие контакты. У меня сложились с ним нормальные отношения.

- А кто такой сержант Юра?

- Был такой. Он служил в лагере. Первое время приводил по утрам на завод группу немцев, конвоировал их. Среди них и Кизе. Вечером приходил за ними, чтоб сопровождать в лагерь.

- Фамилии его не помните?

- Я ее и не знала. Все звали его по имени. Потом, когда немцев отправили домой, исчез и этот Юра.

- А кто был тогда прорабом?

- Гуторов Павел Иванович.

- Он здесь, в нашем городе?

- Нет, он уехал, по-моему, весной пятьдесят третьего вроде в село к матери. Кажется, на Тамбовщину. Точно уже не помню. Давно это было. Удивляюсь, что и это запомнила, вдруг всплыло.

- У вас прекрасная память, - поощрительно сказал Левин. - Бывает, помнишь то, что случилось с тобой и тридцать и сорок лет назад, а что-нибудь позапрошлогоднее вылетает из головы навсегда.