Я не Пань Цзиньлянь - [84]

— Хватит нас уже дурачить, чтобы жаловаться, нужно иметь причину, — отозвался Лао Дун.

Задержав игральную кость в руке, Лао Ши сказал:

— А вы в курсе, что двадцать лет назад ваш покорный слуга был начальником уезда?

— Нам уже сказали.

— Так вот, снятие меня с той должности является несправедливейшим решением в мире. Все эти двадцать лет я должен был ежегодно подавать жалобы. Но ради партии и правительства я проглотил свою обиду и уехал в родные края варить мясо. Мне спорить с вами ни к чему, вы — народ чересчур серьезный.

Лао Дун и Лао Сюэ притихли. Хозяин винодельни Лао Бу сделал им нетерпеливый жест рукой:

— Давайте уже скорее, тут у нас серьезное дело.

Одновременно он поторопил Лао Вана, того, что продавал оптом вино и табак:

— Чего ты копаешься? Давай уже выкидывай, что там у тебя!

Лао Ван в нерешительности выкинул игральную кость и объявил:

— Двойка «бин»[31].

Хозяин бани Лао Цзе возликовал и быстро выкинул свою кость:

— Игра окончена.

Он тут же начал напевать какую-то арию. Лао Ван стал вроде как оспаривать его, они кричали друг на друга до посинения. Лао Ши, раскрасневшись от удовольствия, изрек:

— Красота.

7

Лао Дун и Лао Сюэ, покинув комнату, где шла игра в мацзян, направились в общий зал харчевни, желая заказать «отварное мясо на косточках». Только сейчас они увидели длиннющую очередь, которая успела вытянуться далеко на улицу. Когда они заходили в харчевню, то не обратили на нее внимания, теперь же они оказались под впечатлением. Они прошли на кухню и увидели на плите всего один чан с мясом. Стоять в такой очереди вряд ли имело смысл. Лао Дун попытался было договориться, мол, они двое прибыли из Пекина по долгу службы, можно ли им рассчитывать на то, что им достанется граммов двести этого лакомства. Однако стоявший на кассе только покачал головой: не то что двести, даже двадцать граммов он им не продаст, ведь узнай, что они пролезли без очереди, народ разорвет его на куски. Лао Дун и Лао Сюэ, разочарованные, вышли из харчевни в поисках другого ресторанчика. в это время их догнала официантка, которая отводила их к Лао Ши.

— Эй, остановитесь, — крикнула она.

Лао Дун и Лао Сюэ послушались.

— Что такое? — спросил Лао Дун.

— Наш хозяин сказал, что вы его кормили в поезде, теперь он вас хочет угостить.

Лао Дун и Лао Сюэ переглянулись и пошли следом за девушкой. Она проводила их в отдельную комнату, где на столе с пылу с жару исходил ароматом целый таз «отварного мяса на косточках». а рядом с мясом пристроились две бутылки «Гладенькой». Лао Дун и Лао Сюэ просияли.

— В прошлом продажный чиновник Лао Ши стал настоящим праведником, — воскликнул Лао Сюэ.

Они вдвоем уселись за стол и приступили к трапезе. Уже с первого укуса им стало понятно, что здешнее «отварное мясо на косточках» не подлежит никакому сравнению. Это блюдо раскрывало целую гамму ароматов: в соленом ощущалась сладость, в сладком — пряность, в пряном — приятное и мягкое послевкусие. при этом специи пропитывали не только мясо, но и эти самые косточки. Когда вы съедали мясо и начинали сосать мозговую косточку, вкус был ничуть не хуже. Если обычно Лао Дун и Лао Сюэ были не мастера выпивать, под такое мясо они так хорошо поддали, что языки у них совсем развязались. Прошло всего ничего, а одну бутылку они уже уговорили. Лао Дун стал открывать вторую и между делом спросил Лао Сюэ:

— Ну и что мы на этот раз доложим начальству о нашей работе?

— Боюсь, что если мы расскажем правду, нас засмеют.

— Это точно, будем выглядеть как два идиота, которые, проехав тысячу с лишним километров, так в дураках и остались. Того и гляди без куска хлеба останемся.

— Короче говоря, скажем, что все прошло нормально.

Немного подумав, он добавил:

— Скажем, что по дороге провели с задержанным работу и он пообещал, что такого больше не повторится. Тогда мы с тобой еще и премию получим.

Лао Дун в свою очередь вставил:

— Раз уж мы заставили его покаяться в содеянном, нужно озвучить причину его жалобы. Что бы получше придумать?

— Скажем правду, — откликнулся Лао Сюэ, — что это связано с его смещением с должности начальника уезда. Звучит весомо и важно.

— Точно, с таким серьезным делом шутить не будут.

Подняв рюмку, он изрек:

— До дна.

Лао Сюэ его поддержал, они звонко чокнулись и осушили по стопочке.

Уже совсем стемнело. Старый год прошел, на улице стали запускать хлопушки и фейерверки. Через окно было видно, как высоко в небе разноцветные салюты разрываются и распадаются фонтаном ослепительных огней.