Я навсегда тобою ранен... - [62]

Присутствующие колебались, не решаясь выплеснуть возмущение на мою голову.

– Вот и славно, – улыбнулся я. – Поздравляю с новым членом экипажа, господа. Надеюсь, мы сладим. И не делайте попыток меня прикончить – ни к чему хорошему они не приведут. Вы же не убийцы? По крайней мере, большинство из вас.

Последняя фраза сорвалась автоматически, в намерения кого-нибудь в чем-либо обвинить не входила. Но внесла оживление в тоскующие ряды отдыхающих.

– Вы знаете, куда мы идем? – робко спросила Рита.

– В некотором роде, – уклончиво отозвался я.

– Он подслушивал у костра... – догадался Голованов, делая страшные глаза. – Разрази меня гром, если он нас не подслушивал!

– Я вас подстраховывал, – поправил я с благодушной улыбкой. – И слышал далеко не все. А то, что слышал, не является для милиции откровением. А на вас, господа хорошие, я вышел после того, как обнаружил характерного господина, который увлеченно за вами следил. Надеюсь, вы понимаете, о ком я?

– О, господи... – обняла себя за плечи Рита.

– Есть прекрасная возможность никуда не ходить, – продолжал я. – От греха, как говорится, подальше. Имеет ли смысл рисковать своими уникальными шкурами во имя... хм, существование чего никем не доказано? Вернемся на базу, забудем все, что здесь было.

– Ну уж хренушки, – набычился Мурзин. – Мы вернемся, а вы потом пойдете в одиночку.

– Да никакой он не мент, – вынес экспертное заключение Голованов. А когда все с изумлением на него уставились, допустил поправку: – Нет, он работает, конечно, в милиции, но... в данный момент действует как частное лицо. Признайтесь, капитан, пару отгульчиков взяли? На пятницу и понедельник...

– А сегодня у нас что? – задумалась Стелла.

– Суббота, – вспомнил Куницын.

Осталось лишь тонко улыбнуться и учтиво кивнуть – дескать, к вашим услугам, милостивые государи. Золото делится и на пять, и на шесть. Это лучше, чем потерять все.

– Послушайте, но вы так странно выражаетесь... – пробормотала Рита, давая повод предположить, что женщина она неглупая. – Вы сказали, что большинство из нас не понимает, во что мы ввязались. Значит, кто-то понимает?.. Про пятую колонну... Знаете, мы все учились в школе... Что большинство из нас – не убийцы. Значит, кто-то... Вы нарочно это говорите, чтобы нас попугать?

– Вы потрясающе наблюдательны, Рита, – похвалил я. – Конечно, отчасти я пытаюсь вас запугать. Но некоторые обстоятельства дела указывают на то, что не все в вашей компании чисто.

– Какого дела? – возмутилась рыжая.

«По этому делу уже погибли шестеро», – подумал я и прямодушно растолковал:

– Уголовного.

Они стояли передо мной во весь формат – пятеро обычных людей. Запутанные, расстроенные, испуганные. Со всеми пороками и достоинствами. Моя бы воля – затолкал бы их всех в одну камеру и выяснял бы отношения с каждым. Но где в тайге такая камера?

Задержка не повлияла на скорость – мы двигались в хорошем темпе. Менялся рельеф, отступала и вновь гудела под боком река. Периоды безветрия сменялись лавинными порывами, гнущими траву и деревья. Временами появлялось солнце – стреляло холодными лучами и пропадало за спешащими на запад облаками. Вдоль реки тянулись смешанные леса, острозубые каменья в хороводе золотых березок. Чересполосицы провалов-ловушек воспринимались уже буднично – прыгал самый ловкий и страховал остальных. Рельеф менялся на обоих берегах. Берега росли, иногда принимая вид каньона, иногда становясь лесистыми взгорьями. Потом все это пропадало – зеленые холмы стартовали у самой воды, тянулись вереницей. Приметы древних сдвигов – вывернутые пласты, гигантские разломы от воды до самых круч. На Алтае после недавнего землетрясения я видел и не такое. Часть мощного склона, заросшего сосняком, поплыла и встала на дыбы. Деревья тоже наклонились. Фантастическое зрелище – целый лесной массив растет не ввысь, а под углом в сорок пять градусов...

Мои старания не пропали даром. Зерна сомнения были посеяны. Я шел в арьергарде и видел, как люди с опаской косятся друг на друга. Оборачиваются – не сгинул ли странный мент? Рита оступилась – Мурзин, оказавшийся поблизости, предложил джентльменские услуги, она со страхом отшатнулась. Идущий в авангарде Куницын перевернул карабин стволом вниз – Голованов подобрался, одарив его неприязненным взглядом; показалось на миг, что он не прочь завладеть оружием. Златовласка озиралась чаще прочих, хотела со мной поговорить, да побаивалась Мурзина, у которого непонятно что на уме и в карманах.

На привале стадный инстинкт возобладал – люди сбились в кучку и стали яростно шептаться, недвусмысленно поглядывая в мою сторону. Я не вмешивался, сидел в стороне, вытянув натруженные ноги, с наслаждением курил. К консенсусу, как и следовало ожидать, компания не пришла. По физиономии Голованова гуляли красные пятна, распухший лоб уже не выделялся. Он что-то бурчал, яростно жестикулировал. Куницын со скептическим видом качал головой. Мурзин угрюмо помалкивал. Рита слушала, потом вздохнула, отошла в сторону. Рыжая уколола Голованова острой репликой – Мурзин отрывисто хохотнул, Голованов взъярился, но быстро успокоился.