Я навсегда тобою ранен... - [35]

– Вот уж точно, ни в бога, ни в черта не верили, – усмехнулся сидевший на подоконнике интеллигент. – Спортсмены, крутых из себя корчили, экстремалы непревзойденные... В общем, параноики оба. Свихнулись на здоровом образе жизни. А Ларка еще и страшна, как мирный советский атом...

– Точно, – подтвердил субъект у косяка. – У них по жизни этот глюк. Так этот гаврик им тропу перебежал, и всю их спесь моментом сдуло. Примчались, давай в милицию звонить. Ваши приезжали – тоже капитан, но не вы. Фамилия еще такая... сказочная.

– Лукоморов, – ухмыльнулся я.

– Ага. Ни слову не поверил. Вы бы видели, как Баська тут в истерике билась. Потом собрались, умотали в свой Ачинск...

– Четверо уехали за два дня, – почти без акцента пожаловался администратор Вазгенов, – пятеро остались. Да что за напасть такая на мою голову...

– Я тоже тут не задержусь, – прошептала Рита и неосознанно выгнула спину, когда по ней прошлась опытная рука красавчика.

– Не дадим женщин в обиду, – ехидно улыбнулся интеллигент. – Теперь мы от них ни на шаг не отойдем. Даже в туалет будем вместе ходить.

– Олежка, ты не отдаешь себе отчет... – печально посмотрела на него брюнетка и замолчала.

Я обвел глазами честную компанию. Возможно, для присутствующих я и являл собой образец неопрятного мента, озабоченного лишь скорейшей простановкой «галочки», но в голове протекал мыслительный процесс. Подавляющая идея – есть ли связь между появлениями эффектного бродяги, тремя убийствами в Рыдалове и исчезновением господина Григоренко? Генезис этой мысли не прослеживался – явилась ниоткуда и погрузила меня в болото. Бред, но почему такой навязчивый?

– Ладно, господа, – очнулся я. – Поговорить – поговорили, приступаем к натурным съемкам. Имеются желающие прогуляться в женский туалет?

Заведение интимного характера, вопреки резонным опасениям (страна меняется, но остаются же вечные ценности!), оказалось вполне комфортабельным, похожим на скворечник, было окрашено желтой краской и не вызывало отторжения. На двоих оно рассчитано не было. Первым делом желающий воспользоваться услугами упирался в зеленую стену, окруженную нехожеными кустами. Справа был проход шириной в метр, за проходом – пятачок, ограниченный зеленой завесой, – своего рода «предбанник», где посетившая домик особа могла бы привести себя в порядок, заправить субботу, торчащую из-под пятницы, накрасить губки, припудрить носик, покурить, если хочется, чтобы не видели. Потом был еще один простенок, слева дверь, за которой, собственно, и размещались удобства. Но удобства не волновали – судя по рассказу, остросюжетная драма разыгралась на пятачке, после того как Рита вышла из сортира. Что и подтвердили свидетели. Рита вцепилась красавчику в локоть – тот задрал нос от ответственности.

– Оттуда он выскочил... – ткнула она облупившимся ноготком в узкий проход между кустами и северной стеной сортира.

Все присутствующие как-то дружно отодвинулись. Даже Венька призадумался, виновато на меня посмотрел и отступил на шаг. Пистолет у меня, в принципе, имелся. Да и плохо верилось в эту дурь про лешего. Расстегнув на всякий случай верхние пуговицы, я заглянул в туалет, убедился, что там не уготовлено приятных открытий, внимательно осмотрел и обнюхал пространство у входа. Трава примята – кто-то здесь лежал. Я без слов посмотрел на Риту – она кивнула и спряталась за красавчика. Тут же валялся черенок от лопаты, выпавший из ослабевшей руки златовласки. Этот предмет я тоже осмотрел, не найдя в нем ничего, кроме трещин и грязи. Вооружившись черенком, снисходительно глянул на публику и пустился в трудный путь между кустами и северной стеной сортира.

Не было порядка в датском королевстве... Я стоял, прижавшись спиной к заведению, и чувствовал, как шевелятся волосы на затылке. Ей-богу, натуральная мистика... Тыльная сторона сортира упиралась в подножие изрытого буераками холма, на котором громоздился густой хвойник. Возможно, крутизна склона была немного преувеличена – она всегда преувеличена, если стоишь лицом к холму. Набухшая от дождя земля, шершавые глыбы вперемешку с шиповником – в этих дебрях можно спрятать роту спецназа, и никто не заметит, что она тут есть. А если всего один, но поднаторевший в маскировке леший...

Я стоял, не шевелясь, смотрел на склон и не мог избавиться от ощущения, что за мной следят. Неприятное ощущение. Возможно, я сам себя завел и теперь пожинал плоды своей впечатлительности. Интуиция помалкивала: дескать, сам решай...

Время отмеряло минуты. Наступали сумерки. Я выбрался из ступора, швырнул черенок в ближайшие заросли. Зашумели ветки, посыпалась земля, скатился камень, за которым выпрыгнул черенок, свалился с обрыва и запрыгал мне под ноги. Фокус не удался. Я поднял черенок и вернулся в теплую компанию. Люди смотрели на меня с ожиданием.

– Приятный вечерок, господа, – объявил я. – И дождик, кажется, не собирается. Не возражаете, если мы еще здесь побудем? Отлично. Давайте вернемся в буфет...

Лицо кавказской национальности оказалось воплощением скромности и призналось, что давно собирается разорвать контракт с хозяином турбазы, живущим в Абакане, забрать Вардана и попытать счастья в другом месте. Благо за душой имеется целый ряд «специальностей», которые не дадут пропасть в худшем из миров. Но в ближайшую неделю вряд ли получится уйти с работы, поэтому, «если что – обращайтесь».