Я написала детектив - [47]

— Ты должна нам рассказать, Натуся, — потребовала тетя Лера.

— Не хочется мне про него говорить, убежали — и ладно.

— С тобой так интересно, Наташка, — Игорек одобрительно посмотрел на меня, — стишки смешные знаешь… А то просто погоня какая-то.

— Почти.

Не хотела бы я, чтобы так было всегда. Мирюсь до поры до времени.

— Не Наташка, а Наташа, — поправил сына дядя Слава.

Игорь не обратил на предупреждения отца никакого внимания:

— Наташка, а можно я у тебя останусь?

— Мне тебя что, усыновить?

— Ага.

— Это что ты такое говоришь! — начала было возмущаться тетя Лера.

— Помнишь, Лерочка, — мама, к счастью, сориентировалась и отвлекла ее, — как мы гуляли всю ночь по Красной площади, когда ты окончила институт?

— Замечательно помню! Я была в изумительном белом платье с пышной юбкой. Мне мама сшила. Твоя бабушка, между прочим, чудесно шила, в отличие от тебя.

Ну вот. Теперь и Кате досталась порция нравоучений.

— И в отличие от тебя, — не осталась в долгу Катя.

— Не огрызайся.

— Да, платье было очень красивое, — вступила мама.

— И ведь ночь была, — снова вернулась в разговор тетя Лера, — а народу сколько! Сейчас днем и вполовину столько нет.

— Раньше со всего Союза в Москву приезжали. Сейчас билеты дорогие. Люди себе такое позволить не могут.

— Особенно в провинции. Мы вот раньше в пятницу садились на поезд и приезжали в Москву на выходной.

— Не преувеличивай, Лерчик, — возразил дядя Слава, — мы такого позволить себе и тогда не могли.

Я была занята своим. Видел тот тип, как мы ушли? Успел сесть в поезд? Если да, то что делать дальше? Я его не видела, я слишком была поглощена бегством, но не исключено, что он следил за нами…

— Кстати, Наташа, куда мы едем?

Об этом я не подумала. Я даже не знаю в каком направлении идет поезд. Пристают ко мне со всякими глупостями.

— «Станция Лубянка», — объявили в этот момент.

— На Арбат, — быстро сообразила я, — выходим.

— Тогда нам лучше было войти на «Площади Революции». Ехали бы без пересадки. Получилось бы быстрее.

На этот раз меня поддержал дядя Слава:

— Ничего, Лерочка, дети посмотрят метрополитен.

А мне ни до чего. Я смотрела по сторонам и искала то самое лицо. Пока не видно.

— Успокойся ты. Сбежали мы от твоего знакомого.

— Хорошо бы.

Выйдя из метро, мы направились к старому Арбату.

— Как все изменилось, — охала тетя Лера, — просто не узнать! Давно я не была в Москве. Тут, — она указала на магазин, — помню, я себе колечко купила, миленькое такое, с маленьким бриллиантиком. Не знаю, куда теперь оно делось. Помнишь, Славик?

— Угу, — буркнул дядя Слава, разглядывая портрет, который быстро набрасывал художник.

Как они тут стоят на солнцепеке целый день? Это же невыносимо!

— Подходите, — зазывал нас торговец картинами, — посмотрите, какая замечательная работа. Дома повесите — не квартира, игрушка будет. Завидовать станут. Девушка, только взгляните, я вижу, вы интересуетесь.

Это он мне?

— Смотрите, какой пейзажик, прямо так в гостиную и просится.

Такому точно позавидуют! Дикая вещь.

— Спасибо, что-то не хочется.

— А что вам нужно? Я помогу.

— Ренуар у вас не продается? Или Бенуа, на худой конец тоже сойдет.

Растерянность продавца длилась короткий промежуток времени.

— Это вам чем не Ренуар? Даже лучше. И дешевле. Вам уступлю.

— Нет. Или Ренуар, или ничего.

Я отошла от румяного торговца картинами.

— Наташа, ты стала очень язвительной, — заметила мама.

— А что я сказала язвительного? Я работаю.

— О чем ты? У тебя отпуск.

— Я и в отпуске работаю. Над собой. Повышаю свой культурный уровень. Хотела посмотреть картину Ренуара «Бульвар Сен-Мишель». Имею право.

— Иногда я тебя не понимаю.

— Иногда я тоже многого не понимаю, — отозвалась я.

И тут же принялась осматриваться вокруг. Ничего подозрительного я не замечала. Человека с Красной площади видно не было.

Человек с Красной площади — как-то зловеще звучит. Хорошо, что не с Лубянской.

Так мы двигались вперед, останавливаясь на каждом шагу, рассматривая картины и сувениры, ничего не покупая.

Я постоянно оборачивалась, проверяя отстал ли хвост, родственники начали спрашивать, кого я ищу. Не могла же я объяснить, что у меня неожиданно развилась мания преследования. Рассказывать об идиотском споре с друзьями по-прежнему не хотелось.

Вечером снова был телефонный звонок и молчание в трубке. Теперь это уже не казалось случайностью.

Я позвонила Анфиладе Львовне. Ее телефон не отвечал.

На следующий день, оставив родственников в «Детском мире», пораженных разнообразием товаров и цен, я решила сама зайти к Анфиладе Львовне, благо это было недалеко, поговорить, не появилось ли чего-нибудь нового, не вспомнила ли она что-нибудь.

Заодно разведаю, есть ли новости у Говоруна, вдруг ему удалось что-нибудь узнать быстрее, чем мне, что неудивительно: у него гораздо больше опыта, связей и средств для выяснения обстоятельств дела.

Знакомый дом по-стариковски мирно дремал в зеленом дворике, измученном солнцем. Листья на деревьях поникли, трава пожухла.

Я поднялась на нужный этаж и нажала кнопку звонка. Никто не ответил. Позвонила еще раз — снова ничего. Только заливистая трель эхом пронеслась по квартире. Я прислушалась к тишине. Да, сегодня меня явно не ждали. Нет чайника на столе и пирожных в холодильнике. Не услышу я семейных преданий, рассказов о детях и вреде диет.