Я мыл руки в мутной воде. Роман-биография Элвиса - [9]

Шрифт
Интервал

Несмотря на явную доброжелательность врача, Джон не мог поверить, что о нем кто-то печется, кроме мамы. Врач снова увидел бесполезность своих уговоров и решил упрятать его на недельку в госпиталь отдохнуть.

Однако на следующее утро доктор почти не удивился, не обнаружив своего пациента на месте.

— Удрал? — спросил он у медсестры.

— Да, доктор, — сокрушенно подтвердила та.

— Иначе и быть не могло. Как говорится, спаси его, Боже. Он не способен на жалость к себе. Потом, может, и поймет, но и тогда ничего не сделает для себя.

— Простите, доктор. Я слышала, что вы с дочкой были на его концерте. Говорят, девицы безумствовали? Ужасно! Неужели вы не возмущены? Куда приятнее, по-моему, слушать прежних певцов.

— Знаете, я тоже так думал еще два дня назад. Я не хотел пускать дочь на концерт. Я был «наслышан». А потом, видя ее расстроенное лицо, решил пойти с ней. Так вот. Это — нечто. Мальчик невероятно, нечеловечески талантлив. Ему отпущено на двоих.

— 0-у! Я могу сказать вам. Он — половинка.

— Бог с вами, сестра?!

— Да, он близнец. Правда, его братишка умер при рождении.

— Бедный малыш. Его удел — пение и одиночество. И немного найдется людей, которые смогут понять его до конца и не отравлять ему жизнь.

— Аминь, доктор. Никогда не знала за вами проповеднического таланта. Вряд ли объект того стоит.

Врач посмотрел на свою собеседницу растерянно и грустно и вышел из палаты, не подозревая, что беглец еще находится рядом в укромном уголке и слышал весь разговор.

Было над чем подумать. Но откуда-то из глубины вдруг всплыло — не поддавайся, раз дашь себе поблажку, и пойдет.

Решено, все обойдется. И Джон стал учиться уходить от себя, но совсем противным, нежели тот, что советовал ему добрый эскулап, способом. Дорожное происшествие и шок как последствие. Долой! Едем дальше. Вечером концерт. Тяжелейшая ангина. Снова побег из госпиталя. Вечером концерт. Жестокое отравление: трясущиеся руки, подкашивающиеся ноги и сердце, делающее опасные маневры… Обойдется! Вечером концерт.

Беснующаяся публика. Горящие фосфорическим блеском глаза фэнов. Однажды среди этих глаз Джон внезапно увидел одни — холодные и оценивающие. Не глаза — доллары. Это не фэн.

Когда он вернулся домой, Сэм вызвал его к себе и сказал:

— Мой мальчик, тобой заинтересовались люди одной из ведущих фирм. У нас для тебя нет перспектив. Человек, который хочет поговорить с тобой, обещает, что, если вы договоритесь, ты будешь петь все: кантри, блюзы, популяр.

— А госпелы?

— Ну-у, этого я не знаю.

— Босс, вы очень добры ко мне, но, может, я вам больше не нужен?

— Не будь дураком. Тебе нужна дорога, а не колея. Да и то ты эту дорогу будешь раздвигать для себя. Любую. Все. Иди. Подумай. Поговори со своими. Завтра днем Полковник — так его зовут на фирме — будет здесь. Ему нужен ответ.

Джон вышел в смятении. Вот оно! Сэм давно готовил его к большому будущему. Домой, посоветоваться со своими! И тут же понял — родители сейчас не советчики. Решение должно исходить только от него.

Его машина была припаркована на стоянке возле «Дайта». Стоянка напоминала этакое кадиллаковое гнездышко: серебристо-синий — Джерри, палевый — Карла, алый — Мэка.

Ребята! Как можно было забыть о них?! «Миллиондолларовая четверка». Они никогда не пели вместе, но прозвище привилось. Они пришли позднее. Сэм оказался прав — души прилетели. Только одного не учел шеф «Лайта»: души эти не были ба бочками. А возможно, расчет был на его продолжение? Сэм любил пестовать таланты.

Джон вихрем влетел в студию. Ребята сидели с пастозными физиономиями, потягивая пепси через соломинку.

— Я написал для тебя песню, — сказал Карл. — Шуточную. Про ботинки.

— И я, — откликнулся Мэк. — Про ритм. Твой ритм.

— Я ничего нового не написал, — виновато вставил Джерри, — но все мои пес ни в твоем распоряжении.

— Но я еще…

— Ну и осел, — перебил Карл. — «Дайт» уже не тянет на тебя. Нельзя же всю жизнь гонять по городам в поисках ангажемента. Думать думай, но не вздумай отказаться. Давай-ка, спой что-нибудь из госпелов.

Джон сел за рояль. И этому он выучился сам. По слуху. Он знал, что госпелы и спиричуэлс лучше петь под рояль.

Через час Сэм вместе с Марион зашли в студию. Четверка пела. Вошедшие уселись на краешках стульев. То была грустная минута — предстояла потеря. Наверное, так ребята поют последний раз.

Джон вел тему, остальные пели гармонию. И простой текст гимна уплывал по адресу — к Богу.

Лица у четверки были отрешенными. У Джона глаза закрыты, брови образу ют прекрасную скорбную линию. У Мэка взгляд словно проходит сквозь стены. Лицо Карла искажено гримасой боли, от которой кожа туго натянулась. Лицо Джерри в крупных, почти обронзовевших складках.

Разные они, но, когда изредка поют вот так, сердце Сэма заходится от счастья: вот он, вот классический пример «южного звука»: смеси гнусавости кантри и протяжной дынной мягкости госпелов.

Последняя нота взлетела вверх, закрутившись каким-то немыслимым пируэтом. Тронув клавиши легким прощальным прикосновением, Джон поднялся, обвел всех взглядом, бросил короткое «до завтра» и вышел.

Утром он сказал Сэму:

— Ну что ж, заключайте контракт.


Рекомендуем почитать
Дедюхино

В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.


Горький-политик

В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.