Я-муары. Откровенные истории блогера - [7]
– Что это было? – в ужасе спрашивает университетский ботан. Что сейчас разорвалось? – Ничего, – радостно отвечает папа, – это я подобрался к вам тихонько и пукнул!
Надо ли говорить, что скоро мама была лишена всякого выбора. Папа остался один. И все же это была честная борьба! А тут…
Ну, все, думаю, хватит тут моей честью девичьей играть. Надо его волочь на улицу. Может, на свежем воздухе взбодрится.
Повод тащить всегда у меня был: вечерние прогулки со спаниельшей Санькой никто не отменял.
И вот на следующий день, решительно развернув Александра из кухни, вытащила на стадион около школы – выгуливать собачку. Нарезаем мы круги по стадиону, нарезаем, уже сил нет. Несчастная коротколапая псина уже на спине за нами едет, влекомая поводком. А результата нет. Все как всегда, только стула не хватает. И он явно, не скрывая от меня, по нему скучает!
А это мой папуля, который не терялся, даже будучи окружённым хищными женщинами
Остановилась я тогда, посмотрела на него осуждающе. Затрепыхался он, друг сердешный, задергался, а деваться-то некуда! Поздно пить боржоми, батенька! Назвался, знаешь ли… Короче, пришлось ему меня поцеловать. Только я внутри себя ликующее проорала: «Ага!!! Попался!!!» Он и говорит: «Зря мы это с тобой сделали». И смотрит так грустно. Нет, все, больше не могу, сейчас расплачусь. Тогда я про себя его кретином обозвала, а теперь с высоты своего опыта думаю: а может, у него видение како было. Может, он все заранее третьим глазом увидел. И детей наших будущих орущих и кошек под столом на кухне гадящих и кроликов рычащих. Все видел и не убежал! Мой герой!!!
Кульминация. Почти
Мы близимся к кульминации. Какое непростое слово! Тем более что «кульминация» в нашем конкретном случае приведет к тому, что рубрика «из раннего мужа» сменится на тег «из раннего родительства».
Вот так всегда: стремишься к звездным вершинам, думаешь, что там, за горой, – цветущие сады… А там – газики, колики, Болики и Лёлики. Впрочем, не будем забегать вперёд.
Постепенно удалось его немного отучить от стула. Гуляли по-прежнему практически молча, ну, настолько, насколько это вообще применимо ко мне.
То есть я говорила, а он вздрагивал крупом, косил на меня смуглым глазом, как молодая необъезженная лошадка. «Ничего, – мстительно думала я, – не таких укрощали!»
Был уже у меня опыт общения со взрослыми мужчинами, скажу без ложной скромности. Причем, в 15 лет! Стал оказывать мне знаки внимания один взрослый 25-летний очкарик (наверное, меня злая фея при рождении, понимая, что веретено я все равно в руки не возьму, приговорила к очкарикам). Так вот этот пожилой очкарик охмурял меня долго, соблазняя большими порциями пломбира за 48 копеек. Я с удовольствием пломбир кушала и таскала ухажера все по тому же стадиону возле школы. А из-за угла школы горящими от возбуждения глазами за мной наблюдали девчонки нашего класса. Такого прекрасного старого поклонника не было ни у кого!
Наконец, он пригласил меня на дачу. Мама хорошо знала этого ботана и его родителей, поэтому, приставив ко мне в качестве дуэньи девятилетнюю сестру, с легким сердцем отпустила нас на природу. Я была, как всегда, небесно хороша. Распущенные длинные волосы, синие джинсы, ветровка и глупая ухмылка – все было при мне. Шофер торжественно распахнул перед нами с сеструхой дверцу черной «Волги» (и как я так деградировала за какие-нибудь 4 года. Из «Волги»-то в «Запорожец»!)
Все-таки пожилые женщины ценятся меньше. Говорила же я, что девятнадцать – это старость. Вот и доказательство.
Короче, мы с сестрой спокойно уселись в членовоз. «Волгой» нас было не удивить. У папули тоже была служебная «Волга» с шофером. И вообще наша мамуля очень боялась, что нам задурит какой-нибудь богач голову своим златом и серебром, и всячески доказывала, что не в деньгах счастье. Знала бы она, кого мы выберем в мужья, боялась бы другого.
Ну, про благосостояние моего избранника вы уже все поняли. Сестра оказалась еще круче. Свой объект обожания она безошибочно вычислила в районной больнице, где в семнадцать лет отходила от наркоза после операции аппендицита. И вот, в посленаркозном отходняке, она увидела Его. Когда на следующий день увешанная сумками и сумочками с разными заморскими яствами мама ворвалась в палату, Дашка ей гордо заявила: «Ничего не возьму. Тут бедный молодой человек лежит, которого никто не кормит. Значит, и я есть не стану». Стеная и заламывая руки, мамуля поперла сумки домой. До сих пор не могу понять, что мешало нашей впечатлительной девочке слопать все это вместе с голодным бедолагой?
Так вот, действительно, этот мальчик был из настолько бедной семьи, что даже школьную форму ему покупал город. Сеструха почему-то решила, что этого недостаточно для страдальца, и вышла за него замуж. Так что мамуля зря трепетала, представляя, как злобные богатые буржуины тащат ее крошек в золотую клетку. Из-за этой навязчивой фобии она даже просила папашку водить меня в самые шикарные по тем временам закрытые рестораны для иностранцев, куда у папы, известного журналиста-международника, был открытый вход. Дабы никто на свете не мог мне потом пустить золотую пыль в глаза.
