Я — молот против ведьм - [25]

— Да... — Геля смотрела на него распахнутыми испуганными глазами. — Они же твои... друзья...

— Ага, — Лис отложил бритву, взял ее за подбородок крепкой рукой и сказал четко, глядя прямо в глаза: — Вот именно, что друзья. Друзей я подвести не могу, поняла?

К часу дня нервы Гели представляли собой раздерганные провисшие нити, которые уже не могли удерживать натиска стресса. Она страшно паниковала. Лис появился только около половины третьего и, увидев безобразие, сразу же налил ей полную рюмку водки.

— Я не буду! — отбивалась Геля, но Лис силой запрокинул ей голову и влил содержимое рюмки в горло. Она чхнула, помотала головой и, действительно, немного расслабилась.

— Пошли, — сказал Лис. — Что расселась? Быстро надо!

Кража проходила необыкновенно споро. Лис легко подобрал отмычки ко всем трем хитрым замкам квартиры Корытникова, описанным глазастой Гелей. Один раз у нее чуть не выпрыгнуло из груди сердце, когда открылась дверь этажом ниже. Потом она страшно испугалась, когда часы с боем ударили ровно в роковые три часа, когда на кафедре культурологии собрались преподаватели, когда у назначенного дома застыла в ожидании фигура новой любовницы Лиса и когда воры проникли в намеченную квартиру.

Сам Лис был спокоен и даже небрежен. Захлопнув входную дверь, он первым делом прошел в гостиную, залез в буфет и достал жестянку с деньгами. Открыв сокровищницу, присвистнул и позвал свою сообщницу. Геля подошла так, будто ступала по раскаленным углям и опасливо заглянула в коробок. Там лежали несколько пачек долларов, все по купюры по стольнику и стопка рублями, каждая достоинством в тысячу.

— Вау! — невольно выдохнула она, оценив размеры культурных мероприятий Корытникова на предмет вымогания из студентов уважения к своей экзаменационной деятельности. — Тут больше двадцати штук будет!

— Умница, детка! — похвалил ее наводку Лис. Он деловито переложил денежки из коробка в припасенный черный плотный пакет и взвесил его на ладони. Его хитрая рожа выражала глубокое удовлетворение. — Очень нужные денежки! Так вот, работу сделал — гуляй смело!

Лис ухватил трясущуюся Гелю за руку и потянул в спальню. Там, не слушая возражений, повалил на супружеское ложе четы Корытниковых и ловко избавил от лишней одежды. От страха Геля просто одеревенела, но решила не возражать. Пусть он быстрее сделает что хочет и они смоются.

Однако, Клайд не спешил. Он балдел от ситуации и еще добавлял перцу, припугивая свою бледную Бонни байками о том, что он слышит как поворачивается ключ в замке двери. Коктейль из страха и секса, поданный Лисом в постель, потихоньку все же начинал действовать. Сначала слабо, вроде бы издалека, она стала чувствовать возбуждение, потом ей захотелось еще, а через минуту она подумала, что хорошо бы кончить, до того как их застигнут...

Последствий совершенного преступления не было никаких. Геля, мечтавшая увидеть Михаила Тереньевича, мечущегося с заломленными руками, ничего такого не увидела. Тот ходил мрачный, но молчал как рыба. На вопросы о самочувствии отвечал туманно.

— Конечно, — разъяснил ситуацию Лис. — Вор у вора украл! В какой такой милиции он расскажет о своих сбережениях с трех тысяч рублей своей официальной зарплаты? То, что мы сделали с тобой — идеальное преступление!

— Да? А отчего же я так всего боюсь? — спросила Геля.

— Ну, не от большого ума! — ответил Лис и отвернулся от Гели. Он готовил партию бутылок с зажигательной смесью. Причем делал это в перчатках и укладывал готовые бутылки в небольшие картонные ящики, которые относил на балкон тоже в перчатках.

— Лис, — позвала она. — А когда ты познакомишь меня с твоими друзьями?

— Пятого июля, — назначил он и снова занялся своим делом.

Сегодня было третье. С этого числа Геля находилась в отпуске. Ей ужасно хотелось поехать куда-нибудь, к морю, например, но Лис сказал, что отдыхать еще рано. Впереди много дел, надо работать! Он и впрямь работал. Ему звонили люди, он постоянно разговаривал о чем-то непонятном обрывками фраз, видимо, скрывая от Гели истинный смысл своих бесед. К тому же, теперь он запретил ей вообще подходить к телефону.

— Понимаешь, у нас не принято жить с бабами. — оправдывался он, целуя Гелю. — Я же привязался к тебе, привык. Ты первая женщина в мире, от которой я ничего не скрываю в своей жизни. То есть, я имею в виду, конечно, свои собственные секреты. И, знаешь, — продолжал он, серьезно глядя ей в глаза, — возможно, скоро придется делать ноги отсюда. Все готово, на днях случится то, ради чего я здесь. Обустрой все так, чтобы тебя никто не искал! Ни семья, ни друзья. Не ссорься ни с кем, помни, для дела надо, чтобы все вокруг думали, что ты уехала, просто уехала надолго. Поняла, родная?

Геле были понятны эти слова, а их тон приятно грел душу.

Лис вообще стал ласковее. Он стал больше говорить с ней, теперь они вместе спали, он завел привычку сажать ее к себе на колени и гладить губами ее шелковистый висок. Геле казалось, что она приручила Лиса, новые отношения приятно волновали ее. Она — боевая подруга, любовница, единомышленница, соратница борца за идеи. Она сильная, умная, хитрая, ловкая. Она, как и ее друг и любовник, служит великому делу, посвящает себя чему-то, что выше понятий о счастье жирных лицемерных обывателей, самодовольных шлюх и прочей швали. Ее жизнь — чистый и высокий полет над копошащейся массой жалких людишек, думающих лишь об удовлетворении низменных инстинктов.