Я люблю другого - [68]

— Пока я мог видеть только самое лучшее в тебе, — прошептал Ник.

И уже позже, когда они подошли к боковому входу в дом, он неожиданно остановился.

— Фенела, ты позволишь мне поцеловать тебя на прощание?

Первым побуждением Фенелы было отпрянуть от него, но она заставила себя улыбнуться.

— Конечно, Ник, почему бы и нет?

Она слегка приблизила свое лицо к нему; луна светила ей прямо в глаза, и поэтому ей пришлось прикрыть веки. Но Ник так и не поцеловал ее. Вместо этого он стоял, рассматривая лицо Фенелы, не прикасаясь к ней.

— Ты была искренна со мной, — пробормотал он через какое-то время. — И я теперь тоже буду честным с тобой. Я хочу поцеловать тебя — просто чертовски хочу, но я не собираюсь этого делать. И не сделаю до тех пор, пока ты сама этого не захочешь. А попросил я тебя об этом потому, что хотел услышать, что ты мне скажешь в ответ; но, Фенела, я же не круглый дурак, особенно когда дело касается тебя. Спокойной ночи.

Он отвернулся от Фенелы и вместо того, чтобы войти в дом, пошел по дорожке, посыпанной гравием, которая вела к парадному входу. Фенела осталась стоять, словно окаменев.

Через короткое время она услышала, как заработал двигатель автомобиля, и Николас уехал. Какое-то время она слышала звуки, доносившиеся с дороги и видела отблеск света фар, пробившийся сквозь листву деревьев, а затем все стихло. Перед ней лежал сад, купающийся в лунном свете, — совершенно пустой и тихий.

Внезапно из открытого окна мастерской до Фенелы долетел взрыв хохота. Она тихо вздохнула, повернулась и вошла в дом.

Глава седьмая

Фенела проснулась с каким-то дурным предчувствием. Какое-то время она еще лежала в том неопределенном состоянии полусна-полубодрствования, спрашивая себя, почему же она чувствует себя такой удрученной и обеспокоенной, — и тут же все вспомнила.

Сегодня должны будут проводить испытания «Кобры».

Она встала с постели и быстро оделась. Было еще рано — солнце едва-едва поднялось, и туман только начал понемногу рассеиваться в саду. Как только Фенела была готова, она быстро сбежала по лестнице к телефону.

Она почти не надеялась на то, что застанет Ника, но в трубке зазвучал именно его голос.

— Я хочу пожелать тебе самой большой удачи, — проговорила Фенела.

— Спасибо тебе.

Голос у него был мрачный, и говорил он медленно.

— Ты встревожен?

Стараюсь быть спокойным. Дик полностью уверен в успехе, но у меня, боюсь, такое же чувство, какое я испытал, выходя за Итон на крикетный матч на стадионе «Лордз», — очень дрожат колени.

— А я и не знала, что ты увлекался крикетом.

— Было дело.

«Что за абсурдный разговор у нас с ним», — про себя подумала Фенела.

Тем не менее она понимала, что ни один из них не смог бы найти нежных слов в такой ответственный момент.

— Ну, я буду думать о тебе, — проговорила она. — Ты позвонишь мне, как появится возможность?

— Я не знаю, когда смогу это сделать, — ответил ей Николас. — Эрлз приезжает около полудня; ему предстоит осмотреть и проверить несколько узлов перед тем, как он приступит к испытаниям по программе, но в любом случае я найду возможность позвонить тебе — можешь быть уверена в этом.

— Спасибо. До свидания, Ник.

— До свидания.

Было ощущение, что Николас ждет чего-то еще. Фенела также чего-то ждала, но затем, торопливо и смущаясь, добавила:

— Помилуй боже тебя и «Кобру».

И прежде чем он успел что-нибудь ответить ей, Фенела положила трубку на рычаг.

Она вновь поднялась медленно по лестнице наверх, чтобы убрать свою постель и привести в порядок спальню перед тем, как начать готовить завтрак для всех остальных домочадцев.

«Ведь это так много значит для Ника, — думала про себя Фенела. — Испытания должны пройти успешно — просто обязаны!»

Фенела сознавала, что ее муж страдал одной из форм комплекса собственной неполноценности.

Всю свою жизнь он провел под железной пятой матери, а после короткого промежутка полной свободы, когда Николас служил в ВВС, он вернулся домой больным и искалеченным, чтобы быть снова немедленно подавленным энергией леди Коулби, чтобы вновь играть ту же роль, какую он играл с самого своего детства, — сына-тихони при могущественной мамаше.

Фенела знала, что успех испытаний «Кобры» дал бы ему то, в чем Николас сейчас так сильно нуждался, — чувство полезности и собственной важности.

Она сознавала, что никогда еще раньше Николасу не было так необходимо обрести уверенность в себе, как теперь, когда она, Фенела, была рядом с ним. Ведь именно его комплекс неполноценности был причиной того, что, женившись, он до сих пор не смог завоевать любовь своей жены, войти полноценно в свои права мужа и утвердить тем свое мужское достоинство.

«Он знал, на что шел, когда женился на мне», — дерзко ответила она себе, чувствуя тем не менее, что оправданием для нее это не является.

Деликатность и чувствительность Ника во всем, что касалось ее, Фенелы, не давали ему вести себя грубо и низко по отношению к своей невесте, чтобы добиться от нее покорности.

Он же на самом деле вел себя с ней как истинный джентльмен, не получая от этого ровным счетом ничего, если не считать горечи от осознания собственной слабости во всем, что касалось ее.