Я - Кукла - [9]

Все поспешно от меня отхлынули.

Мое ружье было установлен в специальном станке. Я подошел, подкрутил винтики станка, прицелился и, зажмурив глаза, нажал на курок. Раздался грохот, станок чуть дернулся и я открыл глаза. На борту стоящего напротив бронетранспортера, ярко вишневым цветом светилось пятно, по центру которого, была дыра. Пятно быстро темнело и из всех щелей машины потянул дым. Послышались возгласы восхищения.

— Наводите на танк, — попросил, подошедший ко мне генерал, тот самый, что когда-то говорил о биоматериале на кресты.

Я стал крутить винтики станка, перезарядил ружье и в перекрестие поймал лоб танка.

— Готово.

Он кивнул головой. Не побоялся остаться со мной и вскинул к глазам, с компактными черными очками, бинокль. Я нажал на курок. Пучок света ударился о танк и брызги его охватили всю машину. На мгновение потемнело в глазах и тут я услышал голос генерала.

— Здорово. Под углом прошил броню.

Танк задымился тоже. Все заговорили, стали меня поздравлять. Подошел мордастый, здоровенный гражданский в мятом, изжеванном костюме.

— А вон ту цель можете?

Он снял черные очки и показал, виднеющийся в трех километрах, сарай. Я спросил у генерала.

— Можно.

— Давай, — ответил он.

Навел на сарай, перезарядил и нажал курок. Сарай вспыхнул, как свечка. Мордастый от восторга даже подпрыгнул. Все заахали.

— Ну, — сказал генерал — если доведешь до ума, сделаешь компакт, ленинскую премию дам, все дам, а сейчас все средства, все, что пожелаешь, все твое.

Я вытащил ружье из станка и тут услышал голос зама.

— Хорошо бы товарищ генерал, погонять здесь оружие при разных условиях.

— Я не против. Действуйте.

Все разошлись. Я пошел в казарму, разбирать ружье и исследовать, как оно повело себя после трех выстрелов.

Повело оно себя отлично. Только наконечник, на несколько десятков микрон чуть износился. Я подсчитал, на 150 выстрелов его хватит, потом надо менять на новый.

Через день, после завтрака, полигон загремел двигателями моторов танков. Офицеры устанавливали танки Т-34 через каждые 500 метров от нашей пусковой площадки. Появились гражданские и оцепили место, в виде коридора, вдоль танков. Через пол часа появилось 4 тюремных машины, которые въехали в этот корридою.

— Смотри правдолюбец, — обратился ко мне Матвеев — это для тебя.

Машины встали возле танков и от туда стали выволакивать людей и по 4 загонять в люки машин. Гражданские задраивали сверху люки на приваренные штыри. Вскоре все 10 танков были заполнены, машины уехали, а гражданские отошли от танков в лево и в право, метров на 500.

— Не может этого быть. Я не могу поверить, — сказал я Матвееву.

Он ухмыльнулся.

— Мы свою программу сделали. Неужели до тебя еще не дошло, что ты сделал страшное оружие, которое направлено против человека. Теперь копайся в своей совести, но если ты их не убьешь, это сделают другие.

— Врешь, я это не позволю.

Ярость ударила мне в голову. Я помчался в казарму, где было оружие. Схватив лишние патроны и ружье, я выпрыгнул в окно казармы, выходившее на полигон. Я бежал к бункеру для начальства, специально выстроенном на возвышенности над полигоном. У дверей стоял охранник.

— Ты чего? — удивился он.

Я двинул его по скуле прикладом и он заскулив, откатился в сторону. В блиндаже я закрыл дверь и завалил ее скамейками. Потом подскочил к амбразуре и высунув ружье, расстрелял первые 8 патронов, веером по видневшимся вдали лесу. Охрана, стоящая недалеко от танков, бросилась на землю и расползлась, как червяки в навозе. Лес запылал везде.

В двери начали стучать.

— Соколов откройте, — раздался знакомый гнусный голос особиста.

Я не отвечал, просто перезарядил барабан и еще 8 пучков с грохотом ушли в никуда.

— Открой Соколов, мы знаем, что ты здесь, — визжал особист.

Двери ходили ходуном. Опять перезаряжаюсь, но в это время дверь падает и я зажмурив глаза, стреляю не целясь в проем. Раздается грохот и нечеловеческий крик.

Я открыл глаза, постепенно стали проступать предметы. Полуобгоревший гнусный особист лежал неподвижно на выбитой двери, его помощник, прижав к лицу ладони, стоял уткнувшись в стену и выл, другой стоял в проеме двери неподвижно, вытаращив белые как снег зрачки глаз.

Я опять у окна амбразуры, расстреливаю оставшиеся патроны. Кругом бушевали пожары. Никто уже мне не мешал расстрелять все патроны и когда я кончил эту операцию, то схватил за ствол ружье и врезал в стену. Брызнули графитовые наконечники, но я остановиться не мог. Еще удар, еще… Все конец.

Конец мне. Сижу в тюрьме, за убийство и за то, что покалечил сотрудников правоохранительных органов. Суда еще нет, по морде сильно не бьют, но психологическая обработка сильнейшая.

— Итак, — говорит следователь — Кто разработал компоненты?

— Владимир…, мой знакомый.

— Где он работает?

— Нигде.

— Где он живет?

— На южном кладбище.

— Это шутка?

— Нет. Это несчастный случай, он погиб.

— Кто еще знает про компоненты?

— Никто.

— Так вы блефовали, вы знали, что ваш друг… умер и капсулы теперь изготовить не возможно?

— Нет. Идея была проста. Я хотел капсулы отдать на исследование в один из институтов, где разобравшись в их структуре, возможно получить рецепт.