Я - Кукла - [13]

В мастерских Лачина, мы подняли заднюю броневую плиту и исследовали двигатель, оказалось, что пробит котел обогрева и его пришлось малость урезать и заварить. Мой чемодан с лазерным пистолетом тоже подмок и пришлось на коленях умолять грубых, носастых армянских сестер, местного госпиталя, в 100 граммах спирта для протирки и просушки всех узлов. Я боялся за детали ружья, но все, слава богу, оказалось исправно. Собрал ружье и уложив в чемодан, спрятал за баллоном со сжатым воздухом внутри танка.

От Лачина до Шуши мы двигались с летучкой, так как азербайджанцы иногда нападали на отдельные машины и вдвоем было веселей. В Шуше, не нашли свой батальон и двинулись дальше. Заправившись и отдохнув в Степанакерте, отправились в Хинзристан. Батальон был неуловим и, перевалив горы к Ванку, мы оказались в долине реки Тертер и шоссе на Мардакерт. Здесь мы нашли своих.

Командир батальона приказал замаскироваться, а так как мы прибыли последними, то на нас маскировочных сетей не хватило и пришлось метаться вдоль разбросанных домов в поисках пристанища. Местные армяне посоветовали нам, спрятать машину в большом сарае, стоящему недалеко от берега. Нам он очень понравился и, открыв ворота, Игорь принялся жестами загонять машину.

Машина вся уместилась в сарае и я, выключив двигатель, собрался вылезать из танка. Вдруг машина дернулась и… начала проваливаться. Из под мостков, на которые мы въехали, показалась навозная жижа, которой становилось все больше и больше и танк вдруг ухнул по самый люк механика водителя вниз. Игорь заметался.

— Заводи, — завопил он.

Я включил еще теплый двигатель, бешено завертелись траки, но танк уже прочно сидел на брюхе и не двигался. Игорь, выругавшись, тронулся к командиру докладывать о происшествии. Прибыл командир, который орал на нас на всех языках, которые он знал и, вызвав по рации танк, он приказал, вытащить машину через два часа.

Мы с Игорем стояли перед сараем и чесали головы. Дело в том, что крюки у танка приварены на нижнем скосе брони, который утонул в навозе. Мы на ощупь долго толкали петли троса в навоз, но ничего сделать не могли. Наконец, Игорь не вытерпел, разделся, натянул костюм химзащиты, противогаз, отвинтил противогазную трубку от коробки и, протянув ее конец мне, прохрипел.

— Держи над поверхностью.

Он вступил под правый трак и ушел по грудь в навоз. Я отдал ему петлю троса и он исчез в булькающей жиже. Долго держал трубку над поверхностью, давая ему дышать. Наконец он появился, сорвал противогаз и выполз наружу.

— Готово.

Прибыл танк, вызванный командиром. Мы прицепили к нему трос. Я сел за рычаги и закрыл люк. Меня дернуло и поволокло вперед, я тоже включил двигатель и надавил газ. Нос машины зацепил за порог и сарай, зашатавшись, сначала двинулся с места вместе с танком, потом рухнул на машину. Мы выползли к берегу.

После этого случая, мы получили кличку «говняная команда», а наша машина стала называться «говняный танк».

Отдыхали не долго.

Азербайджанцы, накопив силы, в районе Мардокерта прорвали оборону и, отсекая северные отряды самообороны, вышли на шоссе к реке Тертер. Батальон начал отступать на юг, огрызаясь из-за укрытий. Мы отступили километров на тридцать и встали в горном массиве, прикрывая Ванк. Здесь мы продержались двое суток до подхода подкреплений, потеряв три танка и ребят. Когда подошли подкрепления, нас вытащили из боя и отправили на восток к границе, где создавалась ударная группировка на Мардокерт, с целью отсечь корпус азербайджанцев и уничтожить их в долине реки Тертер.

В начале Сентября, мы стали наступать через горы, на север и вскоре, вступили в бой.

Под утро, батальон сбил передовые отряды противника и стал накатываться на горную гряду, за которой должна быть долина реки.

Наш танк шел по центру клина и через триплекс я видел кромку неба, на которой мигали и блестели бесчисленные звезды.

— Говняный, — это наши позывные, после того случая — говняный, берегись. Справа танки противника, — рявкнул голос командира в наушниках.

В ту же минуту танк мотнуло, что-то грохнуло. Меня понесло в лево и я провалился в темноту. Очнулся от резкого запаха, воняло жженой изоляцией и еще чем-то необычным.

— Игорь, Игорь, — хрипло позвал я.

Ответа не было. Где-то за броней ухали выстрелы и взрывы. Танк иногда вздрагивал или начинал гудеть от цыкавших осколков и пуль.

— Игорь.

Я полез в башню. Почему-то болела рука и гудела голова. Игорь сидел на командирском кресле, упершись головой в прицел. Я пробрался в башню, отвернул барашек люка и откинул его в сторону. Вцепившись в комбинезон Игоря, я начал выволакивать его наружу. Это мне с трудом удалось. С башни аккуратно я снять его не мог и мы с ним шлепнулись на землю, где я начал его трясти.

— Игорь, Игорь.

Он не шевелился. Темнота не позволяла мне увидеть его лицо и я стал ощупывать его руками. Пальцы коснулись глаз и тут же отдернулись, они были открыты.

— Игорь…

У меня как что-то внутри оборвалось и я сел у тела и качался то в право, то влево. Очнулся от грохота. Искры летели от брони моего танка, какой-то пакостник долбил остатки моей машины из крупнокалиберного пулемета.