Я, которой не было - [80]
— Черт. Чего им нужно?
Мэри показывает пальцем на закрытую дверь в комнату Сверкера.
— Интервью? С ним?
Она отвечает новым жестом — показывает пальцем на себя и всплескивает руками.
— И с тобой? Но ты ведь говорить не можешь?
Мэри кивает, это неправда, но раскрываться не стоит. Еще не время. Она кладет руку на ручку двери и смотрит на Торстена.
— Думаешь, мне все-таки уйти?
Еще кивок. Торстен медлит. В дверь опять звонят.
— Ладно. Береги себя.
Поддернув рукава куртки, он засовывает обе руки глубоко в карманы. Снова медлит.
— Это ведь унизительно.
Мэри чуть улыбается. Вот как?
— Ушла бы лучше в отставку. От всего этого дерьма подальше.
Мэри чуть улыбается. Неужели помогло бы?
Зачем она прогнала Торстена?
Я бы — ни за что. Обвила бы его, как анаконда, и не выпустила, впилась бы ему в горло, опутала бы по рукам и ногам и держала бы так крепко, что он никогда бы не смог меня покинуть.
Мэри была с ним рядом, ну а я довольствовалась снами и мечтами. И все-таки до последнего питала надежду. Когда меня ввели в зал суда, в платке, надвинутом на глаза, я уговорила себя, что слышу запах Торстена, ощущаю его присутствие в зале. И поэтому оглянулась, усевшись и открыв лицо, и внимательно вглядывалась в битком набитый зал за моей спиной. Кто-то поднял руку и небрежно махнул, но оказалось — девица из нашей газеты. Еще кто-то осторожно кивнул: однокашник с журналистики. Но Торстен не махал мне и не кивал. Я сама себя обманывала. Его там не было. Там не было никого из Бильярдного клуба «Будущее». Даже Сисселы.
Я отвернулась, сложила руки, как прилежная школьница, и устремила глаза на судью. Приготовилась услышать, как будет доказана моя вина и назначена мера наказания. Больше я не буду оглядываться. Никогда в жизни.
Руки чуть дрожат, пока я запихиваю батарейки в фонарик — проверяю.
Ничего, горит.
О'кей. Теперь включить зажигание, и вперед. Но руки не слушаются, они по-прежнему лежат на коленях. Пальцы все крутят фонарик, включат-выключат, включат-выключат, точно пытаясь отсрочить то, что грядет.
Я боюсь.
Приходится это признать.
Боюсь дома в лесу.
Боюсь темноты.
Боюсь одиночества.
Боюсь Мод и Магнуса по ту сторону озера.
Может, остаться в Йончёпинге и заночевать в гостинице? Заглядываю в кошелек, там только пятисотка и несколько двадцаток. Не хватит. А ни банковской, ни кредитной карты у меня пока нет.
Значит, либо ночевать в машине, либо в своем доме. Одно из двух.
Но руки не слушаются, лежат как лежали.
Мэри захлопывает дверь, едва Торстен вышел, а потом поспешно запирается на замок.
Снаружи доносится громкий выкрик — но без ответа. Через секунду в дверь снова звонят.
— Мэри, — говорит снаружи Хокан Бергман. — Мэри! Я знаю, что ты там. Открой. Ты сама понимаешь — лучше бы тебе показаться.
Мэри издает смешок. Неужели?
В дверях кухни вдруг возникает Аннабель — рукава джемпера закатаны, она вытирает руки полотенцем.
— Что происходит?
Мэри, схватив газету с полки под зеркалом, тычет в нее пальцем. Получается неплохо, кажется, она сумеет промолчать всю оставшуюся жизнь.
— «Экспрессен»?
Мэри не нравится этот внезапный блеск в глазах Аннабель. Возбуждение. Несомненно. Неужели барышня грезит о славе? Неужели она — выражаясь на редакционном сленге — СМИ-озабоченная?
— Что им нужно?
Сказать ей, что ли? Мэри, поколебавшись, решает хранить молчание. Тычет в сторону двери Сверкера.
— Хотят со Сверкером поговорить?
Мэри кивает.
— А он что?
Мэри качает головой. Аннабель наморщила лобик и вдруг стала похожа на строгую куклу.
— А вы его самого-то спрашивали?
Мэри поднимает руку. Вот этого не надо! Но Аннабель уже отвернулась и идет к двери Сверкера, она даже успевает постучать, прежде чем Мэри хватает ее за плечо.
— Пустите, — Аннабель снова стучит. — Не трогайте меня.
Ответа нет. В дверь опять звонят, но в комнате Сверкера — тишина. Наверное, он спит. Аннабель стоит, склонив голову набок. Ждет. Мэри стоит у нее за спиной, сама не зная — не то оттолкнуть девчонку, не то снова положить руку ей на плечо. Аннабель разворачивается.
— Я намерена с ними поговорить.
Мэри качает головой. Аннабель отпихивает ее.
— Не вам решать за Сверкера. Я ведь знаю, как у вас с ним.
Ничего ты не знаешь, дура чертова! Ничего!
Эта мысль — ярко-красная и жгучая медуза, она тянется щупальцами к Аннабель, и спустя наносекунду Мэри уже почти влепляет ей пощечину. Но в следующий миг удерживается, это означало бы подарить Хокану Бергману еще одну новость, а не хотелось бы. И вот Мэри стоит, уронив руки, и смотрит, как Аннабель идет к входной двери. Девчонка торопливо проводит рукой по волосам и тянется к ручке двери, расправив плечи и изобразив легкую улыбку.
— Добрый день.
Высокий девчачий голос звучит теперь приглушенно и чувственно.
— Чем я могу вам помочь?
Хокан Бергман отвечает не сразу, видимо, от изумления, что дверь все-таки открыли, он не сразу соображает, что сказать. Но в следующий миг это проходит.
— И тебе добрый, — говорит он. — Звать меня Хокан Бергман… А что, папа дома?
Аннабель издает смешок.
— Сверкер? Он мне не папа. У них нет детей.
Хокан Бергман напускает на себя тон, от которого его жену затрясло бы. Игривого дядюшки.
Роман «Апрельская ведьма» принес своему автору, писательнице и журналистке Майгулль Аксельссон, головокружительный успех во всем мире, а также премию имени Августа Стриндберга — главную литературную награду Швеции. Книгу перевели на пятнадцать языков, а тиражи ее на сегодняшний день исчисляются семизначными цифрами. В центре пронзительной современной драмы — переплетение судеб четырех женщин, четырех сестер. Первая из них с рождения прикована к постели, другая — успешный врач, третья — ученый-физик, четвертая — конченая наркоманка..
Майгулль Аксельссон — звезда современной шведской романистики. Еще в 80-е она завоевала известность журналистскими расследованиями и документальными повестями, а затем прославилась на весь мир семейными романами, в том числе знаменитой «Апрельской ведьмой», переведенной на пятнадцать языков и удостоенной множества наград.«Лед и вода, вода и лед» — современная сага с детективным сюжетом, история трех поколений шведской семьи с ее драмами, тайным соперничеством и любовью-ненавистью. Действие происходит на борту исследовательского судна, идущего к Северному полюсу.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.