Я, конечно, вернусь... - [7]

Итак, я оставляю позади,

Под этим серым неприглядным небом,

Дурман фиалок, наготу гвоздик

И слезы вперемешку с талым снегом.

Москва слезам не верит и слезинкам —

И не намерен больше я рыдать, —

Спешу навстречу новым поединкам —

И, как всегда, намерен побеждать!

1970

Для кинофильма «Морские ворота» (1973)

* * *

В день, когда мы, поддержкой земли заручась,

По высокой воде, по соленой, своей,

Выйдем точно в назначенный час, —

Море станет укачивать нас,

Словно мать непутевых детей.

Волны будут работать – и в поте лица

Корабельные наши борта иссекут,

Терпеливо машины начнут месяца

Составлять из ритмичных секунд.

А кругом – только водная гладь, – благодать!

И на долгие мили кругом – ни души!..

Оттого морякам тяжело привыкать

Засыпать после качки в домашней тиши.

Наши будни – без праздников, без выходных, —

В море нам и без отдыха хватит помех.

Мы подруг забываем своих:

Им – до нас, нам подчас не до них, —

Да простят они нам этот грех!

Нет, неправда! Вздыхаем о них у кормы

И во сне имена повторяем тайком.

Здесь совсем не за юбкой гоняемся мы,

Не за счастьем, а за косяком.

А кругом – только водная гладь, – благодать!

Ни заборов, ни стен – хоть паши, хоть пляши!..

Оттого морякам тяжело привыкать

Засыпать после качки в уютной тиши.

Говорят, что плывем мы за длинным рублем, —

Кстати, длинных рублей просто так не добыть, —

Но мы в море – за морем плывем,

И еще – за единственным днем,

О котором потом не забыть.

А когда из другой, непохожей весны

Мы к родному причалу придем прямиком, —

Растворятся морские ворота страны

Перед каждым своим моряком.

В море – водная гладь, да еще – благодать,

И вестей – никаких, сколько нам ни пиши…

Оттого морякам тяжело привыкать

Засыпать после качки в уютной тиши.

И опять уплываем, с землей обручась —

С этой самою верной невестой своей, —

Чтоб вернуться в назначенный час,

Как бы там ни баюкало нас

Море – мать непутевых детей.

Вот маяк нам забыл подморгнуть с высоты,

Только пялит глаза – ошалел, обалдел:

Он увидел, что судно встает на винты,

Обороты врубив на предел.

А на пирсе стоять – все равно благодать, —

И качаться на суше, и петь от души.

Нам, вернувшимся, не привыкать привыкать

После громких штормов к долгожданной тиши!

1973

* * *

Всему на свете выходят сроки,

А соль морская – въедлива как черт, —

Два мрачных судна стояли в доке,

Стояли рядом – просто к борту борт.

Та, что поменьше, вбок кривила трубы

И пожимала баком и кормой:

«Какого типа этот тип? Какой он грубый!

Корявый, ржавый, – просто никакой!»

В упор не видели друг друга

        оба судна

И ненавидели друг друга

        обоюдно.

Он в аварийном был состоянье,

Но и она – не новая отнюдь, —

Так что увидишь на расстоянье —

С испуга можно взять и затонуть.

Тот, что побольше, мерз от отвращенья,

Хоть был железный малый, с крепким дном, —

Все двадцать тысяч водоизмещенья

От возмущенья содрогались в нем!

И так обидели друг друга

        оба судна,

Что ненавидели друг друга

        обоюдно.

Прошли недели, – их подлатали,

По ржавым швам шпаклевщики прошли,

И ватерлинией вдоль талии

Перевязали корабли.

И медь надраили, и краску наложили,

Пар развели, в салонах свет зажгли, —

И палубы и плечи распрямили

К концу ремонта эти корабли.

И в гладкий борт узрели

        оба судна,

Что так похорошели —

        обоюдно.

Тот, что побольше, той, что поменьше,

Сказал, вздохнув: «Мы оба не правы!

Я никогда не видел женщин

И кораблей – прекраснее, чем вы!»

Та, что поменьше, в том же состоянье

Шепнула, что и он неотразим:

«Большое видится на расстоянье, —

Но лучше, если все-таки – вблизи».

Кругом конструкции толпились,

        было людно,

И оба судна объяснились —

        обоюдно!

Хотя какой-то портовый дока

Их приписал не в тот же самый порт —

Два корабля так и ушли из дока,

Как и стояли, – вместе, к борту борт.

До горизонта шли в молчанье рядом,

Не подчиняясь ни теченьям, ни рулям.

Махала ласково ремонтная бригада

Двум не желающим расстаться кораблям.

Что с ними? Может быть, взбесились

        оба судна?

А может, попросту влюбились —

        обоюдно.

1973

* * *

Был развеселый розовый восход,

И плыл корабль навстречу передрягам,

И юнга вышел в первый свой поход

Под флибустьерским черепастым флагом.

Накренившись к воде, парусами шурша,

Бриг двухмачтовый лег в развороте.

А у юнги от счастья качалась душа,

Как пеньковые ванты на гроте.

И душу нежную под грубой робой пряча,

Суровый шкипер дал ему совет:

«Будь джентльменом, если есть удача,

А без удачи – джентльменов нет!»

И плавал бриг туда, куда хотел,

Встречался – с кем судьба его сводила,

Ломая кости веслам каравелл,

Когда до абордажа доходило.

Был однажды богатой добычи дележ —

И пираты бесились и выли…

Юнга вдруг побледнел и схватился за нож, —

Потому что его обделили.

Стояла девушка, не прячась и не плача,

И юнга вспомнил шкиперский завет:

Мы – джентльмены, если есть удача,

А нет удачи – джентльменов нет!

И видел он, что капитан молчал,

Не пробуя сдержать кровавой свары.

И ран глубоких он не замечал —

И наносил ответные удары.

Только ей показалось, что с юнгой – беда,

А другого она не хотела, —

Перекинулась за борт – и скрыла вода

Золотистое смуглое тело.

И прямо в грудь себе, пиратов озадачив,

Он разрядил горячий пистолет…

Он был последний джентльмен удачи, —