Я — «Калибр-10». Штурм Грозного. Январь 95 - [68]

Отход из района товарной станции

После 16 часов 1 января 1995 года командиры подразделений, находившихся в районе товарной станции, приняли решение прорываться из города самостоятельно.

Михаил Кузнецов, наводчик-оператор БМП-1 № 320 2-й мотострелковой роты 276-го мотострелкового полка, рядовой:

«…Отстреливались до самого вечера. Затем, под прикрытием темноты, кто уцелел перебрались в неподбитые машины. Оказалось, что могут продолжать движение три БМП и два танка! (здесь речь о боевых машинах 2-й мотострелковой роты 276-го полка. — Прим. авт.)»

Всю способную двигаться бронетехнику собрали в общую колонну. По разным данным, в прорыв пошли от 8 до 11 машин (включая 2 танка). Количество солдат, выходивших из района товарной станции в указанной колонне, достоверно установить не удалось.

Василий Эрднеев, гранатометчик, рядовой (БМП-2 № 236):

— Когда мы ночью уходили со станции, к нам на броню много народа погрузилось: самарцы из 81-го полка, танкисты какие-то…

Руководивший отходом колонны подполковник Дурнев вспоминал: «Я, вон, тоже нашим [по связи] передал, что утром прорываться буду, а сам еще во тьме на нескольких машинах ушел прямо по железнодорожным путям. Чечены этого не ожидали».[299]

В момент отхода в радиосеть колонны вклинились дудаевцы: «С вами будет говорить ваш депутат Сергей Ковалёв. Тот вышел на связь и сказал: «Я являюсь посредником здесь. Какие будут ваши предложения?» — «Можем ли мы выйти без боя из города? Нас выпустят или нет?» Ковалёв говорит: «Я понял ваше предложение, сейчас переговорю с чеченской стороной. Скажите, где вы находитесь?» Выдавать четкое расположение отряда — самоубийство. Сказали просто — на вокзале. И тут же рванули по рельсам. К совхозу «Родина», где, по их сведениям, чеченцев не было. Ковалёв снова вышел на связь: «Я тут побеседовал с чеченской стороной, условия такие. Вы уходите со своим табельным оружием. Технику оставляете для ее последующей передачи нам. Вас отвозят на гражданском транспорте к своим». Никто Ковалёву не верил».[300]

В сгустившейся темноте, соблюдая светомаскировку и радиомолчание, машины взяли курс на выход из города. Впереди лежали ставшие уже роковыми улица Маяковского и Старопромысловское шоссе.

«Две неудачницы БМП «разулись» — слетели гусеницы, два танка, не распознавшие голос «чеченского волка», ушли по его команде в сторону. И как ни кричал им по радио настоящий «старший колонны», танкисты не вернулись. Да и сама колонна вскоре разорвалась».[301]

На перекрестке Старопромысловского шоссе и улицы Алтайской был подбит танк Т-72Б № 416.

Сергей Чуфаров, механик-водитель танка Т-72Б № 416:

«К нам пристроились два БМП. Я разогнал танк и на полном ходу повернул налево. Вдруг удар. Справа. Я говорю: «Товарищ старший лейтенант, в нас попали». А командир мне: «Какой я тебе старший лейтенант. Теперь я тебе просто Игорь. Давай, Сережа, вывози». Я на шестую уже переключился, как все приборы погасли. Запахло дымом, танк горел. Я примерно дорогу определил, начал набирать обороты. Вижу, пушка взяла цель — значит, они там, в башне стреляют еще. Я на седьмую переключился. Тут перед нами подбитая БМП поперек улицы. Я на полном ходу в нее ударил. Надо было расчистить дорогу. БМП отлетела метров на пятнадцать. Но наш танк тоже встал. По нам снова стали стрелять. Я поглядел назад: командир роты на пушку откинулся. Танк заглох, все датчики упали. Я открыл люк — перед лицом взрыв. Я — скорее под брюхо танка. Лежу. Рядом с танком человек пятнадцать боевиков ждут, когда огонь на танке догорит. Дождались, залезли на танк стали шмонать: «О, старший лейтенант!». Тут вдруг из проулка какой-то наш боец выскакивает с пулеметом. Залег и по тем, кто на танке, давай шмалять… Эти, с танка, убежали… За день еще два раза приходили какие-то боевики. Последние пошли в соседний дом многоэтажный, снайпера выставили в окне за танком наблюдать. Я дождался темноты и вылез. Снял шлемофон, автомат на плечо и потопал. Метров двести от танка отошел — трое идут навстречу: «Аллах акбар». Я ответил: ^«Аллах акбар». Они мне еще что-то гыр-гыр по-своему. Я на колено присел и завалил всех трех. Потом шел, пока не вышел за город. Увидел танковый след. По этому следу и вышел на какую-то нашу часть… Они меня оставляли, но я сказал, что в свой полк хочу. Через два дня приехал комбат и забрал меня».[302]

Начальник связи танкового батальона 276-го мотострелкового полка старший лейтенант Сергей Таран так описал возвращение рядового Чуфарова в расположение части: «Стоит солдат, и все вокруг него, слушают, что он говорит. Сам весь аж черный, закопченный, не узнать. Оказалось, что это механик-водитель Зыкова — Чуфаров. Он рассказал, что в их танк (№ 416. — Прим. авт.) 4 раза попали из гранатомета, после четвертого раза он врезался в здание, его оглушило, но он смог выбраться из машины и заполз под днище танка. Слышал, как чеченцы залазили на машину, заглядывали в башню, но экипаж не вытаскивали и не стреляли. <…> Серега Чуфаров, пока сидел под танком, слышал, что у чеченцев есть как бы позывной или приветствие, звучащее: «Аксаларда!» Решив после 3 часов, что дальше лежать бессмысленно, снял шлемофон и, не таясь, словно свой, пошел по улице, они ведь все в основном ходят в военной форме. Здесь ему навстречу попались 3 чеченца, крикнули свое приветствие, он им ответил, а когда подошли поближе, присел на колено и срезал их очередью из своего АКС-74У. Хоть трех скотов за своих убрал. Обратно к своим выходил тоже по горам, шел на день дольше Сани Погорелова. И опять просится, чтобы посадили на машину и отправили туда, за ротным. Вот какие у нас служат мужики…»