Я изменю свою судьбу или месть – блюдо, которое подается холодным - [22]

Настя смотрела, как этот ещё не старый симпатичный мужчина с поседевшими висками, не находит себе места. С одной стороны, ей было жаль его, но с другой… Но всё-таки ей нужно выслушать его, она и ждала этого рассказа и в то же время боялась.

– Ну что ж, я вас слушаю. Он выпил и, не закусывая, приступил к рассказу. Никитин рассказал девушке всё, не стараясь при этом как-то обелить себя, свалив всю вину на других. Он был честен с ней.

– Вот так всё и случилось, с тех пор о Люде, я не слышал. Да, правда я и боялся спрашивать. Но, я обещаю тебе узнать, что с ней случилось.

Настя, вся во власти чудовищного рассказа, смотрела на него ничего не видящими глазами. Максим Викторович налил ей ещё рюмку коньяку, она выпила ее как воду. В голове её проносились страшные картины насилия. Она сжала кулаки, глаза вспыхнули гневом:

– И вы, правда, думаете, что это можно простить? Но как?

– Да, наверное, я возжелал невозможное, ты права. Но ты не уходи, живи здесь, тебя очень любит Вика. А мне… мне осталось всё равно недолго, они скоро уберут меня, я стал слишком неудобен для них.

– Неудобен для этих мерзавцев? Но почему? Оттяпали у них часть прибыли? Вор у вора дубинку украл, ха-ха-ха. – И Настя засмеялась истерическим смехом.

Никитин посмотрел на девушку виноватым взглядом:

– Я, пожалуй, пойду, а ты спокойно всё обдумай и не торопись с выводами.

Он ушёл, а Настя попыталась привести мысли в порядок, но безуспешно. Тогда она легла и сказала себе: «Я подумаю об этом завтра». Как ни странно, эти слова всегда ей помогали. Утром Настя встала с опухшим лицом, оказывается, она плакала во сне. Ночью, несмотря на все усилия, она плохо спала, ей снилась истерзанная мать, которая протягивая руки, звала её. «Мама, мамочка», – кричала Настя и бежала к ней, но та удалялась всё дальше и дальше, пока не исчезла совсем.

Она привела себя в порядок, чтобы Мария ничего не заподозрила и после завтрака, решила прогуляться, чтобы спокойно всё обдумать. Пообещав Марии, что погуляет поблизости, Настя вышла за калитку и потихоньку пошла по улице, не замечая, что машина, стоявшая неподалёку, тронулась с места и ползёт за ней. Девушка дошла до конца улицы и остановилась, в раздумье. Как бы там ни было, она решила ничего не говорить Вике, и попросить Никитина помочь ей в поисках информации о матери. Сердце ей подсказывало, что она жива. Настя стояла, не замечая красоты, царившей вокруг. Весна в этом году была на удивление тёплой, во дворах цвела сирень, её запах сводил с ума. На перекрёстке сидела бабуля и продавала сирень, стоявшую в большом ведре. Когда Настя подошла, бабушка окликнула её:

– Девушка, купи сирень, смотри какая красивая!

Настя развела руками:

– Я не взяла с собой деньги, извините.

– Возьми так, на счастье, уж больно ты красивая. Ты бы не ходила одна, время сейчас страшное, одни бандюки кругом. У моих соседей, дочь вышла погулять и пропала.

Девушка грустно улыбнулась:

– Да я далеко не хожу, а насчёт счастья, хотелось бы узнать, что это такое, но всё равно спасибо.

Настя взяла пышную ветку и не успела сделать и шагу, как из подъехавшей машины выскочили двое и, не дав девушке, опомнится, затолкали её в машину. В последний момент девушка успела закричать, но ей быстро заткнули рот. Ошалевшая бабулька, которой, один из парней пригрозил пистолетом, беспрерывно осеняя себя крестным знамением повторяла как заведённая:

– Ой, люди добрые, да что же это люди добрые, да как же это люди добрые.

Придя в себя, Настя огляделась по сторонам, она была зажата на заднем сиденье, сидящими с двух сторон, здоровенными парнями. Парни были в спортивных костюмах, бритоголовые и явно, не принадлежащие к людям, зарабатывающим на жизнь умственной деятельностью. Этот вывод Настя сделала, послушав некоторое время их разговор.

– Губа, на кой черт, она нам сдалась? Скиф, че сказал? Пасти банкира, – сказал амбал с перебитым носом.

– Скелет, ты совсем тупой? Это ж наверняка его телка, через неё мы на него выйдем. – Ответил второй амбал с уродливой верхней губой, которая придавала ему заячий вид. – Да мочалка?

И он с силой сжал её бедро. Настя поняла, что это бандиты, про которых она так много слышала последнее время и они по-видимому хотят доставить Никитину неприятности. Но как ни странно страха она не испытывала, а даже наоборот, какую-то жалость. Она мягко убрала руку, сжимавшую её бедро, и сказала:

– Мальчики, у вас наверно детство было тяжёлое? Вас не любили и обижали? И вы, поэтому пошли в бандиты?

Бандиты переглянулись:

– Скелет, она чё, дура? Или прикидывается? Ты больная, да? Ты чё мелешь?

– Ради бога не обижайтесь, просто я по себе знаю, что всё возвращается, если тебе делают плохо, рано или поздно ты тоже сделаешь в ответ гадость.

– И где же ты это усекла? – захохотал водитель, которого звали Леший.

– В монастыре – ответила Настя.

Все дружно заржали, особенно заливался Губа.

– Ой, я не могу, монашка и банкир, ну надо же. Ты чё нам лапшу на уши вешаешь, монашка она, да я их видел, они все страшные, как я с похмелья, а ты красотка, у банкира губа не дура.

– Я не вру, – пожала плечами Настя. – Хотите молитву прочитаю?