Я – инженер - [25]

Шрифт
Интервал

Молитва светилу. Отец жив!

Об отце не было никаких известий. Я чувствовал, что надо бы попросить помощи у некоторых Верховных сил, ведающих всем сущим. Это мог быть только Бог. Но в то время я очень твердо знал, что Бога нет, и не может быть. И я обратился к Солнцу. Не жмурясь и не закрывая глаз, я смотрел прямо на слепящий диск и попросил:

– Сделай так, чтобы папа был жив, и мы получили от него письмо!

Вскоре мы получили телеграмму от дяди Антона с адресом отца, а еще через какое то время – письмо от папы!

В отцовских письмах той поры я не смог найти это первое письмо, которое наполнило нашу жизнь радостной надеждой. Отец не остался в тылу врага, как это сначала планировалось. С боями прорвавшись из окружения, он с товарищами пешком прошел до Днепропетровска, где была сформирована часть – кавалерийская дивизия, которую направили в Иран. Писать об этом было нельзя: все письма тщательно проверялись военной цензурой, но потихоньку мы это место определили. В письмах отца была радость, что мы живы, боль разлуки, забота о нас. Отец ценой невероятных усилий смог сберечь многие наши семейные фото, документы и теперь понемногу пересылал их нам. В описаниях своей жизни проскальзывали нотки горечи: в свои 40 с небольшим лет он, рядовой, чувствовал себя стариком среди скороспелых молодых, но малообразованных, командиров. Конечно, это я понял гораздо позже, перечитывая письма отца. Так же спустя годы стали понятными довольно высокопарная декларативность ненависти к немецким захватчикам, занимавшая изрядное место в письмах отца. В 1942–1943 годах мной она принималась за чистую монету, позже я стал думать, что это следствие недостаточного образования отца. И только потом осознал, для кого это писалось. Как было напугано его, да и мое, поколение в обществе, где все высокопарно врали, скрывая простые человеческие чувства! Ценой ошибки ведь были не только твои жизнь и смерть, но и жизнь и будущее дорогих тебе людей – детей, жены, близких родственников… Поняв, – простил…

Отец в письмах иногда присылал чистые листы бумаги, на которых я как бывший, хотя и несостоявшийся, писатель республиканского масштаба, живописал наш «Дранг нах Остен» и теперешнюю жизнь. Вполне возможно, что эти опусы хранятся еще где-нибудь в архивах компетентных органов… Хорошо, что писал я их на листах чистой бумаги, а не между строк книги о рентгенографии животных, как школьные сочинения. То-то было бы хлопот с расшифровкой…

Волка кормят ноги и руки

Между тем наша жизнь в Ириновке, в значительной степени состоящая из поисков пищи, продолжалась. Манили горы, в которых по рассказам туземцев, было всё. Нас с Володей Ермаковичем, моим приятелем из Белоруссии, впервые повел в горы Коля Куролесов. Километров восемь до предгорий мы пробирались по тропинкам вдоль горной речки, которая была еще весьма полноводной и грозно ревела на водопадах и перекатах. Узкая каменистая тропа петляла по крутым берегам, иногда ныряя в густые заросли, иногда упираясь в невысохшие протоки речки, которые надо было преодолевать вброд. Наконец мы вошли, точнее – поднялись, в ущелье, зажатое с обеих сторон высоченными скалами. Река шумела теперь где-то внизу. На одной из скал мы увидели огромное орлиное гнездо, в котором прилетевший родитель кормил чем-то птенцов размером с хорошую курицу. В горах расстояния обманчивы, что мы вскоре осознали своими ногами. До скалистых вершин казалось рукой подать, вот только пройти этот покрытый густыми зарослями небольшой холмик. С трудом продираясь сквозь заросли, поднимаешься на вершину оказавшегося почему-то очень большим холма и видишь впереди еще несколько холмов побольше. А скалистые вершины все так же близки, – ну прямо рукой подать! После нескольких таких подъемов с неизменным результатомначинаешь понимать недосягаемость вершин и заниматься делом, ради которого ты пришел в горы. А в тот раз мы пришли ради земляники. Вскоре мы обнаружили безлесный южный склон одного холма и, рассмотрев его, упали в буквальном и переносном смыслах. Весь склон был красным от ягод земляники! Воздух до отказа был напоен несказанно прекрасным ароматом нагретых солнцем ягод. Можно было набрать сколько угодно ягод, передвигаясь только на нижней части туловища! Мы и начали это делать, половину сбора отправляя в рот. Когда стало понятно, что ягодами заполнены все наши емкости, в том числе – животы, мы с сожалением оторвались от этого райского места и двинулись в обратный путь. Больше никогда и нигде я не встречал такого обилия такой напоенной солнцем земляники.

В следующий раз мы отправились в горы вдвоем с Володей Ермаковичем за медом. В горах в колхозе были огромные пасеки, где, по слухам, до отвалу кормили медом всех пришельцев, правда, ничего не давая с собой. Максимальное количество меда (а именно такая была наша главная цель) можно было съесть только с хлебом. Обеими мамами для выполнения задачи нам была выдана где-то добытая коврига белого хлеба, которого мы уже давно не видели. По описаниям знатоков мы дошли до одной из пасек. На лай огромной овчарки вышел дед-пасечник. Мы вежливо поздоровались, ничего больше не говоря. Дед внимательно осмотрел нас, и так же молча повел нас в свое то ли жилище, то ли мастерскую, где жестом пригласил сесть за стол. Через минуту он принес две деревянные ложки и половину небольшой тарелки темно-янтарного меда, в котором плавали кусочки вощины. «Вот это и все? – подумал я. – А говорили – до отвала!». Не мешкая, мы приступили к разнузданному обжорству и оголтелому потреблению драгоценного дефицита:


Еще от автора Николай Трофимович Мельниченко
Ещё вчера…

"ЕЩЕ ВЧЕРА…" – автобиографическая повесть, начиная с довоенного времени. Автор – рабочий, инженер, офицер ВМФ, участник испытаний ЯО. "Косой взгляд на историческую науку"- публицистическая глава из книги, которую хочется показать ранее из-за ее актуальности.


Новые старые времена

Память об ушедших. Следы отца. Приземление: автор сварщик 6 разряда, по совместительству – электрик, токарь, фрезеровщик и т. д. Сползание в перестройку. Испытателей ЯО рассекретили. Цветы запоздалые. Маразм крепчает.Коллег губит национальный напиток. Встреча и прощание с мечтой. Пир во время чумы. Полный альбац. Конец книги.Глава 28. PS 1 посвящена автором нашей истории и жизни. Косой взгляд на историческую науку. Постоянная времени и фюреры. Две моих Родины.В главе 29. PS 2 приводится шутливый спор со старым другом об идеалах.Глава 30 – комментарии и ответы автора о книге ЕЩЕ ВЧЕРА…, первая версия которой была размещена автором в ИнтернетеВ разделе “ДРУГИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ” приведены в основном шутливые миниатюры автора написанные в разное время.


Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели

Черную военную шинель офицера ВМФ автор носил 33 года, – самую значительную и лучшую часть своей жизни. Укреплялась обороноспособность страны и Армии и Флоту все больше требовались инженеры.Вместе с матросами автор строит Базу в сопках Забайкалья. Первый подъем, рейс полный счастья. Техническая психология матросов. Нулевая жизнь.Женитьба, непростое получение жилья. Приезд жены.Особое место в жизни автора занимает монтаж и сварка сооружений атомного полигона в снегах Новой Земли. Семикрылый пятихрен и пенная логистика.


Рекомендуем почитать
Горький-политик

В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.